Отец, или Цена родительской любви

Игорь внезапно сделал нырок снизу к ногам Насти, сбил её с ног, подхватил выпавший из её рук пистолет и тут же мгновенно, без секундной задержки выстрелил в неё. Настя упала как подкошенная и сразу же затихла на полу.

Пётр Иванович спокойно встал с пола, подошёл к Насте:

– Неужели убил?..

Игорь тоже встал, отряхнулся, уверенно и равнодушно ответил:

– Можешь не сомневаться… Многолетняя тренировка брака не допускает…

Пётр Иванович наклонился над Настей, пощупал её пульс на запястье, затем – на шее, с огорчённым выражением лица выпрямился:

– Сынок, ну как же так! Опять труп!.. Достаточно же было только сбить её с ног, и всё! Зачем было убивать?! Ну что же ты делаешь?.. Как же так можно?..

Игорь сел на стул у стола, откинулся на его высокую спинку, вытянул ноги и, закрыв глаза, равнодушно расслабился:

– Во-первых, повторяю, это результат многолетних тренировок… Я просто не могу промазать… А во-вторых, ты что же, предпочёл бы, чтобы вместо неё на полу сейчас валялись бы мы?..

Пётр Иванович тоже сел на соседний стул, положил локти на стол, охватил ладонями голову и начал устало качать вместе с руками головой:

– Боже мой… Боже мой… Ты как профессиональный убийца уже…

Игорь, продолжая полулежать на спинке стула с откинутой назад головой и вытянутыми ногами, равнодушно усмехнулся:

– Почему – как?.. Я и есть профессиональный убийца… Меня этому учили… Много лет…

Пётр Иванович распрямился, повернулся в сторону сына:

– Убивать невинных людей?..

Игорь, оставшись всё в той же расслабленной позе, иронично хмыкнул:

– Хм, это Настя-то невинная?..

– Думаю, да.

Игорь резко выпрямился, грубо выкрикнул:

– Да она же ухлопать нас с тобой хотела! К праотцам отправить! Ничего себе, невинная овечка! Я офицера убил в борьбе за выживание! А она?!..

– Она тоже…

– Что – тоже?

– Боролась за выживание.

Игорь встал, начал быстро ходить вокруг стола и сидящего за столом Петра Ивановича:

– Вот это да-а-а! Отец, ты же только что мне все нервы вынул своими претензиями ко мне: я и такой, я и сякой, я и жестокий, я и предатель, я и убийца! А она? А она, оказывается, жертва общества, с которым, как я тебя понял, она боролась за выживание?!.. Так, что ли?! А я, что же, не жертва?..

– Хм, странно, ты правильно всё говоришь… Именно так, сынок, именно так! Она слабая женщина, а слабая женщина, ты знаешь, страшнее термоядерной войны. Ведь так?

– Ну, допустим, так.

– Так и только так! Вот она и боролась с обществом именно как слабая женщина, и именно за выживание, но ты-то, с ним же – за личный комфорт!.. Понимаешь? Причём любой ценой, даже если тебе, молодому ещё сорока пятилетнему человеку только для того, чтобы не выйти из зоны всего-то в пятьдесят три года, надо убить отца двоих детей!.. Ты это можешь понять или нет?! Ты же зверем стал, сынок! Лютым и жестоким зверем!..

– Нет, я тебя не понимаю, отец! Не понимаю! – Игорь продолжал в раздражении накручивать неровную спираль вокруг стола. – В чём моя жестокость? Я действую сообразно обстановке! Мне угрожают – я защищаюсь! И всего-то!

– Сообразно, говоришь? Ты же мог просто скрутить Бублика. Сделать из него настоящий бублик! Но нет, ты бьёшь со всей силой и профессиональным мастерством, каковому тебя обучили в спецназе!.. Но тебя же учили убивать врагов твоей родины, а не её, пусть иногда и не лучших, граждан! Понимаешь? Врагов! Причём пришедших к нам с оружием в руках!

– Ну хорошо, а Настя? – остановился в недоумении Игорь. – Она же целилась в нас с тобой! И не из рогатки, между прочим!

– Да ты бы только чхнул – она тут же и уписалась бы! Она и стрелять-то, наверняка, не умела… Ох, сынок-сынок… Совсем жестоким ты стал… совсем жестоким… неисправимо жестоким…

Игорь сел на стул, опять откинулся на спинку, устало опустил голову на грудь, вяло переспросил:

– Ты думаешь, неисправимо?..

– Думаю… – тяжко вздохнул отец.

– Значит, меня, по-твоему, теперь уже ничто не исправит?..

– Думаю, ничто…

– Даже тюрьма?..

– Даже тюрьма, сынок… Сдаваться уже, кажется, бессмысленно…

– Вот так даже, да?.. – несмотря на заметно обозначившееся удивление, Игорь по-прежнему внешне казался совершенно равнодушным к предмету разговора.

– Да, так, сынок, именно так… К сожалению, так…

Игорь вдруг резко встал, вновь, но теперь уже медленно, пошёл всё по тому же кругу: