Отец на стажировке

– Но зачем? – поразился Гейб. – Если у тебя проблемы с деньгами, ты всегда могла попросить у отца.

– Я не хочу от кого-то зависеть, – отрезала Вилда, но в глазах ее мелькнула печаль. – Здесь нанять прислугу по понятным причинам невозможно. Мак будет ухаживать за садом и охранять нас, у меня – работа и дочка. И ночные кормления Кирберта. Значит, ведение дома, готовка, уборка и уход за малышом – твои обязанности. У тебя есть другой вариант распределения обязанностей, при котором я смогу полноценно работать?

Гейбртерих открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что возразить нечего. Вилда посмотрела на его ошарашенное лицо и смягчилась.

– Я буду помогать в выходные с готовкой и уборкой, это будет справедливо. Закончу отчет и смогу взять на себя завтраки. Но ближайшие недели я плотно занята. Где ребёнок, кстати?

Гроул слушал её, все больше мрачнея.

– Хвостик бегает щенком где-то в доме, куда ему деться?

– Маленький совет, Гейб, – тонко улыбнулась оборотница. – Никогда, никогда не оставляй ребёнка без присмотра!

– Что с ним сделается? – отмахнулся Гроул, с ужасом думая, на что он подписался.

– Все что угодно. Он может пораниться, погибнуть, упасть куда-нибудь, вылить на себя кипяток, съесть что-то вредное, порвать, сгрызть твои ботинки, – пожала плечами Вилда. – Морна, иди ко мне.

Малышка-оборотница подбежала, взяла у матери резиновую козу и улеглась у стола чесать зудящие дёсны.

Гейб развернулся и поспешно вышел.

– …! …!

Вилда выбежала в гостиную, в которой оборотень громко звал чью-то мать, а также женщину, любившую мужчин профессионально.

На низкой оттоманке лежал голенький малыш, весь испачканный чем-то, похожим на молочный шоколад. По обивке цвета молочной пенки расплывалось большое пятно того же цвета. Однако ещё за пять шагов становилось понятно, что это – совсем не шоколад!

Гейб стоял, разевая рот в беззвучном рычании, а Вилда рядом вдруг засмеялась, просто захохотала – так, как она смеялась давным-давно, когда они были молоды и счастливы.

– Да, бывает и так. Это самое безопасное из того, что может случиться. Ещё один непрошенный совет, Гроул, – хохотнула она, вытирая выступившие слезы. – Разведи мыло в холодной воде, когда будешь отмывать обивку, – и дверь за ней захлопнулась.

– Что с тобой? – Мак едва выговорил это от смеха. Он вошёл пару минут назад, увидел друга, с головой, замотанной как у оркского кочевника – повязка закрывала рот и нос – на четвереньках у низкой штуковины возле дивана. Гроул обернулся, сверкнул глазами и продолжил возить тряпкой. Радостный малыш, завёрнутый в полотенце, издавал жизнерадостные агуки, лежа в бельевой корзине.

– Хвостик, – гнусаво объяснил волк, не отрываясь от своего занятия.

– Что? – не понял Мак. – Говори громче!

– Не отмывается, – невнятно донеслось до него.

– Ничего не понимаю, – продолжал допытываться «садовник». – Что ты бубнишь?

Оборотень с досадой махнул мокрой тряпкой.

– А, какашки, – догадался наконец Маккензи. – Новый опыт, Гейб! Воспринимай это как возможность для развития!

Гроул щёлкнул зубами как злой и страшный серый волк.

– В доме всё спокойно, – понятливо переключился напарник. – Подходила любопытная соседка, милая старушка. Рассказал ей, что в доме будет жить мейз Фанс Ристерд с женой Олой и детьми. Мейсис Клозин сказала, что здесь принято приглашать соседей на послеобеденный чай с булочками и печеньем.

– А булочек она не оставила? – Гейб швырнул тряпку в тазик и с надеждой сел на пол.

– Ты еще можешь думать о еде? – гнусно захихикал Мак. – Кстати, а что у нас сегодня с ужином? Кто готовит?

– Похоже, я, – мрачно ответил Гроул.

– И где? – возмутился Мак. – Жрать охота!

В него полетела тряпка, он увернулся и с хохотом выскочил на улицу.

* * *

– Гейб, что ты делаешь с ребёнком? Почему он так кричит? – Хмурая волчица вошла в кухню. Там злой как тысяча троллей Гроул одной рукой качал орущего младенца, а другой что-то переворачивал на нещадно чадящей сковороде.

– Не знаю! – рявкнул оборотень нервно. – Ел он недавно, не зевает, живот мягкий. Не знаю!

– Дай его мне. – Оборотень чуть не бегом отдал ей младенца, схватился за ручку сковороды и с шипением затряс обожженной рукой. Оборотница закатила глаза, взяла ребёнка поудобнее и ушла. Вернулась через несколько минут с корзиной и довольным малышом. Злой оборотень с замотанной мокрым полотенцем рукой гремел кастрюлями.

– Вкладыши в подгузники, Гейб, нужно менять. И иногда давать ребенку полежать голеньким, чтобы избежать опрелостей. Ты не пробовал ходить в мокрых штанах? Тебе не понравится. – Она уложила ребёнка в корзину, поставила ту на широкий подоконник. За окном уже темнело. – Он спать хочет, бедняжка.

Малыш и правда закрыл глазки и засопел.

– Морна хочет есть. Готов кролик?

Гроул смотрел на заставленную посудой плиту как на сложное уравнение.

– Готов? – повторила Вилда настороженно.

– Вот. – Гейб подвинул на край огромную кастрюлю. – Давно парится, должно быть, готов.

Вилда заглянула под крышку. На дуршлаге лежала большая кроличья нога, целиком.