Отец наших отцов

Галаго тем временем скользили по лиане вверх и вниз, как по вертикальной автостраде. Их вожак, разместившийся перед автоматом, составлял на клавиатуре логичные фразы, словно решил доказать людям свое умение разговаривать с механическим богом:

«Обезьяна хочет еда». «Солнце светит небо». «Банан кушать вкусно».

Люди осветили всю пещеру. Эта была сферическая пустота, вырытая просачивающейся дождевой водой. Геологи называют такие карстами. Гладкие стенки почти сходились на высоте пяти метров, там, где зияло полутораметровое отверстие, игравшее роль люка.

Справа, на высоте трех метров, из трещины в скале капала вода. Слева, во впадине, лежала коробка. Люди схватили ее и открыли. Там было письмо и коробка поменьше.

Они принялись жадно читать письмо и испытали сильнейший в жизни шок.

31. Рифт

Катаклизм.

В разверзшийся огромный разлом проваливается целый лес.

За долю секунды стая исчезает в ожившей скале.

Все втянуты внутрь, проглочены, как мошкара при небрежном зевке.

Стая переварена матерью-планетой, тоже не вынесшей вопиюще несправедливого зрелища – ЕЕ убийства.

ОН пятится назад. Там, где росли лес и кустарник, населенные всевозможной живностью, теперь круто взлетела ввысь двадцатиметровая скала.

У него странное чувство, его ярость утратила смысл, ибо ОН отмщен. И что теперь? ОН застывает, не веря своим глазам.

Потом бездумно продолжает пятиться. За его спиной зияет пропасть, дальше пятиться нельзя. Земля продолжает разевать свою пасть. Он мчится прочь, преследуемый рвущим землю Рифтом. Все вокруг него рушится. Уцелевшее зверье бежит, летит, ползет дружным стадом, стараясь спастись от апокалипсиса. Газель рядом со львом. Змея рядом с мышонком. Древние страхи отступают перед катастрофой.

Поток раскаленной ало-оранжевой лавы течет вниз со склона, и теперь ЕМУ приходится убегать еще и от этой напасти. Лава растекается, кипящая и ненасытная, как некогда три гиены, бежавшие за НИМ по пятам. Только теперь его враг – жидкая порода, и ОН знает, что бессилен против нее.

ОН перепрыгивает через трещину, немного замедляющую лавовый поток, прыгает с ветки на ветку, но и деревья не выдерживают напора кипящей лавы.

ОН падает, скатывается в ложбину, соскальзывает в дыру.

Глубоко!

Сырой песок внизу смягчает падение. Но лава настигает ЕГО и тут, обрушиваясь сверху ало-желто-черным потоком фосфоресцирующей смолы. Он прижимается к стенке. Лава прекращает наступать, не сумев преодолеть очередную ступеньку.

Все стихает.

Спасен.

ОН ждет.

Угроза жизни миновала.

Обессиленный, ОН проваливается в сон.

Утром, обойдя свое убежище, ОН убеждается, что угодил в тюрьму, в каменный мешок с гладкими стенами. Не за что зацепиться, некуда влезть, чтобы отсюда выбраться. ОН спасся от кипящей лавы только для того, чтобы околеть от голода и жажды, в полном одиночестве.

Что поделаешь, без НЕЕ жизнь все равно лишилась смысла.

ОН ждет смерти, но она медлит. Тогда он принимает решение попробовать выжить.

Сидя он смотрит в дыру над собой, на клочок неба, и молит облака подсказать ему способ спасения. Как не умереть в этом узилище от голода?

И тут с неба падает нечто.

32. Рукопись профессора Аджемьяна

«Значит, у вас получилось. Вы здесь. Спасибо, что пришли. Спасибо, что прочли написанное мной. А теперь приготовьтесь удивиться».

Сцена походила на картину с религиозным сюжетом. Исидор Каценберг держал письмо, Лукреция Немрод, стоя рядом, светила на него карманным фонариком, Анджело Ринцули пытался его прочесть через ее плечо.

– «Я, профессор Пьер Аджемьян, – стал неспешно зачитывать Исидор, – находящийся в трезвом уме в этом чудесном месяце мае, всегда имел оригинальные представления о наших корнях. Например, наше родство с обезьяной я всегда считал тупиком. Не было никаких причин для того, чтобы обезьяна превратилась в человека.

В головоломке не хватает одного элемента, его я и искал всю жизнь, чтобы найти здесь…»

33. Оно

Упавшее с неба животное, по счастью, оказалось съедобным.

Двое переживших землетрясение смотрят друг на друга, принюхиваются и определяют один другого как ходячее мясо.

Голод действует им на нервы.

Больше не колеблясь, они кидаются друг на друга, оскалив зубы и сжав кулаки. Противник быстро соображает, как действовать, и наносит ЕМУ удар в живот. Это битва не на жизнь, а на смерть. Она прерывается, только когда противникам надо отдышаться, и возобновляется с новой силой.

Силы равны, это только усугубляет единоборство, не прекращающееся два дня кряду.

На третий день бессонница и голод заставляют их расползтись в разные стороны. Обоим не до сна: за любой признак слабости придется поплатиться жизнью.

34. Другой зверь

– «…Здесь, в пещере, имеющей форму котла, произошла небывалая случайность. Я постарался воспроизвести ее обстоятельства, пользуясь оставшимися следами. Случайность эта, как я теперь убежден, была любовным актом. Здесь примат вступил в любовную связь с животным другого вида. И вот вам мое открытие: от этого противного природе соития родился гибрид, человек.