Отец подруги

За столом мы возвращаемся к теме обучения и разговору о моем переводе. Я вспоминаю о своих счастливых буднях, с каким желанием ходила в один из лучших университетов Москвы, и впиваюсь в фарфоровую чашку, опуская глаза. Изо всех сил стараюсь не расплакаться, потому что даже представить не могу, что буду просыпаться и ходить в наш институт, что в моей жизни больше никогда не будет Бориса и горячего трепета внутри от его зеленого серьезного взгляда, которым он смотрел на меня. Эмоции душат, в носу начинает щипать.

— Извините, — резко встаю из-за стола и, не поднимая глаз, иду в свою комнату, давая волю слезам за закрытой дверью, уверенная в том, что сегодня больше не смогу ни с кем общаться.

—————

— Входите, — выкрикиваю я, заслышав вежливый стук в дверь спальни, где я прячусь. Судя по тому, что шум в прихожей стих, гости успели уйти.

— Сона… — выражение маминого лица не скрывает ее расстройства. — Что-то случилось? Ты так резко сбежала.

Я на секунду прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки. В мои планы совершенно не входит ругаться.

— Мам, мне не нужно, чтобы ты с кем-нибудь меня знакомила… — говорю я как можно мягче. — Ни с Виталиком, ни с кем бы то ни было. Я не выставочная лошадь.

— Да при чем здесь лошадь?! — расстроенно восклицает мама. — Я просто подумала, чтобы вам с Виталием было бы интересно пообщаться. Все-таки вы ровесники и давно не виделись.

— А если мне неинтересно общаться с ровесниками? Значит, я какая-то неправильная?

Мама бледнеет, отчего меня сковывает испуг: вдруг ей снова станет плохо?

— Просто сейчас у меня нет настроения общаться с кем-либо, — спешно поясняю я. — Из-за погоды, видимо, голова побаливает.

— Тот мужчина тебе не пара, Сона. Двадцать лет разницы — это не пять и не десять.

Эти жестокие слова ранят до крови, как ранит любое упоминание о нем. Что плохого я сделала, из-за чего весь мир, включая самых близких людей, ополчился на меня? Просто влюбилась, как делают все без исключения. Конечно, было бы гораздо проще любить Сергея или кого-то из сокурсников, но так вышло, что сердце, не спрашивая, выбрало отца моей подруги. Я в этом не виновата.

— Вопреки тому, что тебе про меня наговорили, я была с Борисом не из-за денег, — тихо говорю я, молясь, что мама хотя бы чуточку меня поняла. — А потому что его полюбила. Это случилось против моей воли, и его возраст совершенно не имел для меня значения. Когда ты влюбилась в папу, то вряд ли оценивала его по оттенку волос или цвету глаз. Любовь просто случается, и ты ничего не можешь с этим поделать.

— Твой папа был всего на два года меня старше, Сона, — непреклонно чеканит мама. За всю жизнь я лишь пару раз видела ее такой суровой, и сейчас непроизвольно ежусь. — У нас была общая компания, общие интересы. На мужчин старше я никогда не смотрела и отцов своих подруг называла не иначе, как «дядя».

Мне становится нечем дышать. Мама, самый близкий мне человек, фактически обвинила меня в распущенности.

— Сона… — ее голос смягчается. — Это сейчас тебе кажется, что тот мужчина и есть любовь на всю жизнь, но ты ошибаешься. Пройдет пара недель, и ты о нем забудешь. До твоего папы я встречалась с одноклассником и тоже была уверена, что мы поженимся. Вокруг много замечательных мальчиков, с которыми ты сможешь встречаться так, как и полагается в твоем возрасте: гулять, держаться за руки и ходить в кино.

Невидимые слезы душат меня. Ведь все это у меня и было: и прогулки за руки, и поцелуи в полумраке кинотеатра. Борис делал меня счастливой, и я совершенно не понимаю, причем здесь наш возраст.

— Мам, если ты не против, я немного полежу, ладно? — Я делаю вид, что тру переносицу, чтобы она не разглядела отчаяние в моих глазах. — Голова сильнее стала болеть.

— Может тебе обезболивающе выпить? — встревоженно переспрашивает она, пытаясь коснуться моего лба. — Ты и правда какая-то бледная, а мне, как назло, на смену уходить.

— Все в порядке, — опустившись на кровать, я выдавливаю из себя слабую улыбку. — Просто отдохну немного.

Оставив на тумбочке стакан теплой воды и блистер с таблетками, мама уходит на работу. С хлопком входной двери сдерживаемые слезы наконец выкатываются из глаз. Я так надеялась, что она поймет… Что ее любовь ко мне пересилит осуждение, и случится чудо. Сейчас стало ясно, что мне никогда не получить ее благословение. В своих взглядах на жизнь мама очень консервативна и, наверное, поэтому после смерти папы ни с кем не встречалась. Для нее мои отношения с Борисом — грязь, от которой нужно непременно избавиться.

Я лежу, уставившись в стену, до тех пор, пока подушка под щекой не становится мокрой. Настолько одинокой и несчастной я не чувствовала себя ни разу в жизни. Раньше на моей стороне всегда была мама, потом — Борис. Сейчас у меня нет никого. Лучшая подруга не желает со мной разговаривать, а от любимого мужчины отказалась я сама.