Отец Северин и те, кто с ним

Но разубедить молодого человека не удалось. По слухам, донесшимся до семьи, он перешел в другой церковный округ, где у одного из настоятелей было две дочери, не так давно закончившие вуз.

– Неубедительно ты выступила Дора, неубедительно, дразнил Северин жену. Не посеяла зерно сомнения.

Феодора только хмыкнула и отпила большой глоток кофе. Не сеялись зерна, ох не сеялись…

Феодора и народный фольклор

В кармане у матушки всегда лежал смартфон. Кажется, она не расставалась с ним нигде. Даже пребывая во сне. А в смартфоне было невероятное количество разных списков, заметок, напоминалок, документов и электронных книг. Отец Северин в первый год супружеской жизни пытался было положительно повлиять на супругу, тогда еще совсем не матушку82, да махнул рукой. В благодарность она подарила мужу читалку по технологии электронных чернил и не сидела в телефоне во время семейных вечеров.

Смартфон Феодоре был нужен не только для разных организационных записей, но и для развлекательных. Записывала она разные интересные выражения.

«Клади в рот, пока рот цветет. Рот завянет и есть не станет», – учила ее баба Аля, помогавшая на кухне.

«Брюхо лопнет – наплевать. Под рубахой не видать» – накладывала ей в пакет огурцов баба Клава, продававшая плоды своего огорода у близлежащей «Пятерочки».

«А после поста небо-то закрывается. Господь грехи не принимает», – уверяла Феодору старушка Акулина, стоявшая у подсвечника. Это была единственная здравствующая Акулина, встреченная Феодорой. Остальные встречались только в записках с именами.

«Илья-пророк впереди, Николай-угодник позади. Пресвятая Божья Матерь, со мной рядышком пойди» – шептал перед уходом домой сторож Василий.

«Вы больно тонко режете, матушка. Москву видать!» – смеялась над кулинарными экзерсисами Феодоры баба Дуня, ни разу в жизни не видевшая Москвы.

«Улица Труляля, дом номер два ноля. Дом красный, напротив колбасной. Квартира напротив сортира» – поддразнил забывчивую матушку глава одного семейства, когда она попросила напомнить их адрес.

«Кипяток хороший парень, никогда он не бузит» – наливала ей чай та же баба Аля.

«Полчаса пятого автобус к нам пойдет» – подсказывал ей дед Михаил, приезжавший в храм из села.

Северин шутливо звал жену собирателем фольклора и иногда просил ее почитать заметки. Но поскольку, согласно семейным установлениям, смартфоны изгонялись по вечерам на подоконник, чтобы не слишком отвлекать супругов друг от друга, заметки Феодора читала вслух редко.

Северин и кот назидательный

Полосатого кота83 любили все. Имени у него как-то не случилось, кто звал его Барсик, кто Мур, кто Кис-Кис, кто Васькой. Кот все понимал и откликался на все имена. Он тоже любил общаться с людьми по-своему: никогда не шел на руки, за исключением Северина, но был не прочь подставить голову для почесываний и поглаживаний. Встречал и провожал некоторых людей от ворот ограды до дверей храма и обратно. Растягивался на земле или скамейке поблизости от группки прихожан, чтобы себя показать и ничего не пропустить.

Служил кот и назидательным примером. Ловил мышей, не тунеядствовал. С мышкой предварительно играл, сообразно своей кошачьей натуре.

– Вот как, играешь? – подходили к зверю прихожане. – Мышку поймал и играешь?

Кот ловил лапкой серый комочек, делая вид, что все эти слова к нему не относятся.

– Вот так и лукавый с нами играет, как ты с мышкой, – вздыхали идущие мимо. – Только думаешь, что вырвался и грех победил – а нет. Грех-то тут как тут.

Вразумив всех, пришедших на службу, кот брал зубами мышку и уходил есть. Был он деликатен и не позволял себе еды на людях.

А про Северина тут ни слова нету. Ни единого.

Феодора и правящий архиерей

По непонятной причине Феодора очень боялась архиереев. При каждом визите с документами храма в епархиальное управление она старалась тихонько отдать все секретарю и побыстрее ускользнуть, чтобы не попадаться никому на глаза.

Если же ей выпадало помогать при организации архиерейского визита в храм или церковный округ, матушка пряталась на кухне. Нежелание выносить и подавать тарелки на трапезе она объясняла боязнью облить кого-нибудь супом. Этот кто-нибудь обычно сидел по главе стола.

Правящий архиерей знал об этой боязни и поддразнивал Феодору, потому что нет-нет да и сталкивались они в коридорах или на трапезе:

– Я не кусаюсь, матушка, – шутливо подергивал он за конец ее платка, давая благословение.

– А вы, матушка, всех боитесь или только меня? – и улыбался настолько широко, насколько позволяло положение. Владыка был строг, но прост и ровен в общении и страхов Феодоры не понимал.

Боялась Феодора всех архиереев, даже тех, кого помнила иеромонахами и у кого возрастала под рукавами рясы. А одним из самых страшных сонных видений у нее было – экзамен по церковнославянскому языку, который принимала почему-то комиссия во главе с патриархом.

– Опять экзамен снился? – спрашивал муж, видя что супруга никак не может проснуться и отчаянно трет глаза. – Сдала?