Отец Северин и те, кто с ним

Лишь после завершающего "Аминь" изголодавшиеся семинаристы наконец вонзили вилки в вожделенное скоромное.

Отец дьякон стал отцом иереем, сокурсники Северина тоже приняли сан96. А память об апофатическом богословии осталась.

Рекомендация отца Северина

Подошла после исповеди под Покров97 к Северину одна прихожанка. Учительница. И строго так батюшке:

– А что надо из Святых Отцов читать? Порекомендуйте!

Порекомендовать навскидку богословские труды святых людей – все равно что рекомендовать кого-нибудь из писателей. Прямо так: из всего множества.

Стал Северин прихожанку выспрашивать, что она читала да что ей нравится читать. Ответа не было. Женщина смотрела так, будто видела все двойки, полученные когда-либо батюшкой в школе.

– Феофан Затворник. Письма. Николай Сербский, – выдал Северин. Хоть и не Святые Отцы древности, но наши относительно близкие святые современники. Начните с них98.

– Нет, батюшка. Мне именно начало надо. Этих я и открывать не буду, – безапелляционно заявила прихожанка.

– Тогда Златоуста читайте, – предложил священник.

– А Василия Великого можно? А святителя Григория?99

– Если хотите. Но я бы советовал начинать не с них, – попытался укротить решимость учительницы Северин. – Они не самые простые для понимания.

– Ничего, отец Северин. Прорвёмся.

Женщина неожиданно улыбнулась, и в храме тут же будто потеплело.

– Спасибо, батюшка, за заботу. Я попробую, а если не выйдет, спрошу вас про других. А теперь не стану вас задерживать и пойду.

К концу фразы тёплый тон сменился таким, каким говорят: "На первый-второй рассчитайсь!" на уроках физкультуры.

"Интересно, какой предмет она преподаёт", – подумал Северин, глядя вслед учительнице, быстрыми шагами пересекавшей храмовую территорию.

Отец Северин и рождественские улыбки

Отец Северин не очень любил конец года. И вовсе не из-за отчетов. Их он сдавал в октябре.

Не любил он конец года из-за плохой погоды и серой хмари, зависавшей над городом и отсекавшей любимое солнышко.

Поэтому с ноября в их с Феодорой квартире горели на стенах гирлянды. Рождественское настроение предвещали.

А накануне Введения, 3 декабря, на службу начинали петь: "Христос рождается, славите, Христос с неба, встречайте!"

И даже не оборачиваясь к прихожанам, батюшка чувствовал их улыбки. Они тоже возвещали: скоро Рождество. И хмарь пройдёт, и загорится Рождественская звезда.

В храме со дня Введения по мере приближения Рождества становилось всё радостнее. Даже без гирлянд. Хотя отец Северин видел недавно дома в шкафу нераспечатанную коробку с картинкой гирлянды и цифрами 25 метров. И подозревал, что Феодора купила её не для квартиры.

Никола-угодник

Северин очень любил день памяти святителя Николая.

– Наверное, это что-то генетическое, – шутил батюшка. – Невозможно родиться в России, быть православным и его не любить.

О любви честного люда к малоазийскому святителю свидетельствовало и количество Никольских храмов.

В округе отца Северина таких было пять штук. Треть. И на престольный праздник в гости и на службу приглашали пять настоятелей. Чтобы никого не обидеть, благочинный отец Павел придумал соблюдать очередь: 19 декабря приглашает один храм, на Озёрной улице, 22 мая – другой – в Красном селе, следующее 19 декабря – Никольский храм, что на мху. И так далее. Ну а если кому-то очень хочется братски помолиться в день любимого святого, то вот еще 11 августа – рождество святителя Николая.

Но большинство храмов в округе были одноштатные. То есть только с одним батюшкой. И как ехать служить, пропустив литургию у себя? Никак. Один раз, ещё до Северина, попробовал так сделать. Народ честной закономерно обиделся и прямо спросил:

– Что же вы, батюшка, Николу-угодника не любите?

Поэтому большинство священников служило литургию у себя, а в гости приезжало уже к накрытому столу. Ведь братская трапеза – в какой-то мере тоже – Литургия.

– С престолом тебя, отец, и тебя, отец – рассаживалось духовенство.

– Да сегодня у всей России престол! – прерывал поздравления благочинный. – С престольным всероссийским праздником нас, всечестные отцы.

Голодные после литургии отцы хлебали суп и обменивались юмористическими историями, которых у каждого попа припасено совершенно невероятное количество.

Конфеты для батюшки

Пришел отец Северин со службы в приходской домик. Посидел на кухне, попил чаю. Пошел в комнату, разоблачаться. Снял рясу, стал ее на вешалку вешать и чувствует: в кармане что-то лежит.

Сунул руку туда – а в кармане горсть конфет. Вытащил. Карамельки, «Цитрон», «Ласточка» и еще какие-то. Ириски. «Золотой ключик».

Конфет священник не ел примерно с самого детства, когда его, объевшегося угощением от сердобольных бабушек в храме отца, пришлось ночью везти в больницу.

Феодора конфеты ела, но редко. И уж точно не стала бы совать сладости мужу в рясу. На них ведь и сесть можно, конфеты растают, потом отстирывать.

– Кто же это? – Северин улыбнулся, вспомнив книжку из того же детства с желтой обложкой: «Кто сказал «Мяу»?». – Кто меня угостить-то хотел?