Отец Северин и те, кто с ним

Когда Алиса, встревоженная отсутствием сына в храме и на площадке, забежала в домик, она нашла в маленькой столовой Николашку, пьющего чай с теплыми блинчиками. Рядом с тарелкой стоял маленький пушистый ослик – с крестиком на спине и стеклянными глазами, в которых отражался счастливый Николка. На корзинке ослика было написано «From Greece with love». Осликов собирала Феодора, тоже запоем читавшая про детство Даррелла на Корфу.

Про благочинного на лошадке

В одном из сел церковного округа жил батюшка отец Павел. К тому моменту, как отец Северин пришел служить, отец Павел был уже стар, ветх деньми и попросился на покой. Как-то так вышло, что семьи у него не случилось, поэтому помогали ему его бывшие прихожане. Иногда привозили служить в какой-нибудь из храмов. А еще к отцу Павлу приезжали за духовными советами и разрешением недоуменных вопросов пастырской практики. Так Северин и познакомился с маститым89 протоиереем.

Про отца Павла шутили, что он помнит революцию 1917 года, хотя родился он в 1935 году и помнил только Великую Отечественную войну. Провел он ее в родном селе, в нем же потом и трудился в совхозе. Как стало возможно уехать, отучился в семинарии, стал священником и его определили в родное же его село. Храмов тогда было мало, поэтому приход отца Павла был очень обширен.

Клирики90, пришедшие служить в округ в начале 1990 х, когда храмы стали открываться, а число духовенства умножаться, застали отца Павла благочинным. Объезжал он вверенные ему приходы и паству на лошади. Верхом. Прямо так и садился в седло – в подряснике и рясе. Возил батюшку Орлик – орловский рысак в яблоках.

– Приедешь в епархиальное управление. А там Орлик под навесом привязан. На морду надет мешок с овсом. А сзади тоже мешок. Чтобы конфуза не было, – рассказывали коллеги отца Северина. – Или придешь утром в свой храм, а у ворот – Орлик стоит. Ну, значит, проверка приехала.

Орлик возил не только отца Павла. Когда стали возрождать разные народные обычаи, кому-то из епархии пришло в голову организовать шествие на осляти91 в Вербное воскресенье. Крестный ход, в котором архиерей едет верхом на коне. Конники совершенно не соглашались брать на себя ответственность за благополучное проведение мероприятия. И тут выручил отец Павел. Его мерин привык и к народу, и к облачению, и ко всему тому, что могло испугать менее опытных лошадок. И с владыкой был знаком. Так и ходил несколько лет подряд в крестные ходы. И фотографии остались.

Орлика отец Северин не застал. Застал он Зорьку – рыжую кобылу, которую отцу Павлу подкинули ночью – привязали к воротам его дома. За хозяином кобыла ходила как собака. Иногда возила его в тележке – отец Павел до сих пор не любил машины, хотя смирялся с необходимостью на них ездить.

– Бензина запах не люблю. Наработался я на машинах в свое время. То ли дело – на лошадке, – улыбался седой отец Павел, трепля за гриву Зорьку. – Благодать. На природу смотришь, молишься. К Богу близко кажешься.

Рыжая Зорька, тоже уже с проседью, была согласна с хозяином. Кивала головой, фыркала ему в волосы и смотрела на Северина – нет ли у него в кармане вкусного сахарку?

Северин и апофатическое богословие

– Отец! Ты давай без апофатического92 богословия!

– Ты говори быстрее, апофатическое богословие не разводи!

Ходила такая присказка среди бывших однокурсников отца Северина. Говорить без апофатического богословия значило излагать суть четко, быстро и по делу, не обинуяся93.

А зародилась эта присказка в Пасхальную ночь. Голодные семинаристы очень радовались, если их направляли помогать в какой-нибудь приход. Это было разнообразие, новые люди, а возможно и еда не из опостылевшей столовой. Группа Северина, тогда ещё даже не дьякона, в Пасхальную ночь попала на приход петь, читать и пономарить94. Настоятель, сам закончивший в своё время ту же семинарию, студентам был чаще всего рад и обычно предлагал разделить с клиром и гостями трапезу.

Так случилось и в ту ночь. Утомлённые постом люди с умилением и предвкушением взирали на яйца, пасхи, куличи, салат Оливье и блестящий холодец.

Звон вилок о тарелки прерывался краткими поздравлениями. Понимая всеобщую усталость настоятель и второй священник поздравили всех с Пасхой, выразили радость, отпустили пару шуток, оставив назидание на потом и передали слово новоиспеченному дьякону, недавно принятому в штат.

Тот откашлялся, вздохнул, и с чувством начал:

– Отцы, братия и сестры! Сегодня, встречая светлый праздник Пасхи, обратимся к апофатическому богословию…

Следующие четверть часа никто не шевелился, внимая краткому изложению курса семинарии за четыре года. Напрасно ерзали на стульях алтарники, напрасно певчие бросали выразительные взоры в сторону холодца, напрасно покашливал настоятель, вкладывая в "кхе-кхе" целых три предложения. Отец дьякон, охваченный проветительским порывом и воодушевляемый горящим взглядом некоторых гостей, не мог нарушить законов гомилетики95 и не завершил проповедь ранее, чем использовал все риторические приемы.