Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после

Уважаемый Гавриил Харитонович!

К Вам обращается русский писатель, член Международного Пен-клуба Мамлеев Юрий Витальевич. В 1974 году мы вместе с женой Мамлеевой Ф. Ш.[124]были вынуждены покинуть Родину. Восемь лет прожили в США, сейчас живем в Париже. С началом демократических процессов в СССР все наши помыслы и чаяния были обращены к Родине, и как только представилась возможность, мы приехали в Москву.

За границей мои произведения переведены на многие европейские языки. С 1990 года я стал публиковаться в газетах и журналах СССР, выступать по телевидению. В Москве изданы две моих книги (одну из них, с предисловием писателя Юрия Нагибина, преподношу вам[125]), готовится к печати еще пять книг прозы и философии. Я являюсь главным редактором готовящегося к изданию нового свободного московского журнала «Универсум», выход первого номера которого ожидается в ближайшее время[126]. Работа эта требует постоянного нахождения в Москве.

За годы пребывания за границей я понял, что русский писатель должен жить на Родине, в стихии родного языка и родной психологии. Вот почему мы с женой подали документы на возвращение гражданства. Оформление документов в стадии завершения.

Уезжая в эмиграцию из Москвы, я и моя жена отдали государству свои квартиры. Сейчас же нам в Москве жить негде. Никаких средств для покупки квартиры за валюту мы не скопили.

Уважаемый Гавриил Харитонович!

Учитывая вышеизложенное, мы решили обратиться к Вам с настоятельной просьбой о возможности предоставления нам жилой площади в Москве (государственной или кооперативной).

— Головин, Жигалкин, Серебров, Провоторов, — перечисляет Дудинский. — Я не могу представить себе Южинский без кого-то из них. Южинский к тому времени переместился к Жигалкину на дачу на Клязьме. Там Женя Головин устраивал оргии, и это был уже абсолютный алкогольный угар с божественными откровениями. Мы там все посвящение проходили: ссали в миски, ели окрошку на моче, кровавый пиздец творился. А Мамлеев приехал совершенно другим человеком. Я все думал, что же с ним случилось. И Дугов верно сказал: «Он потерял жало». Он раньше жалил и впрыскивал, а теперь сидит, а жала нет. Cтал диким патриотом, начал заигрывать с властями, квартиру получил на Мичуринском. Во-первых, он перестал пить. Алкоголь играл огромную роль на Южинском, на Южинском представить непьющего человека было невозможно. Мне до сих пор трудно говорить с людьми трезвым.

(В подтверждение своих слов Игорь Ильич делает еще один большой глоток, от которого в моем животе пробуждается тревожная резь. Удивительное дело: пьет он, а внутренности сводит у меня. От нахлынувших мыслей псевдомистического свойства у меня еще и пот выступает на лбу.)

— Ну и потом — что за романы он начал выпускать? — сокрушается Дудинский, которого уже хочется панибратски звать просто Дудой. — Нам казалось, что он не превзошел «Шатуны», а только тиражировал старые идеи. Придумал «Россию потустороннюю», получил премию[127].

— Джемаль жалуется, что Мария Александровна сократила «Шатунов» чуть ли не на четверть[128]. Можете подтвердить или опровергнуть?