Отголоски прошлого

— Так… Кто у нас еще остался непосвященным? — строго проговорил старик, окидывая взглядом радостную гурьбу матросов, и остановился взглядом на Лауритце. Траинен в это время уютно, почти как в кресле, расположился в свернутой бухте каната, положил подбородок на сцепленные в замок руки и наблюдал за вершившимся действом с задумчивой, чуть глуповатой улыбкой. Точно как случайный зритель. — Эй, доктор Ларри, что ты расселся в углу так скромно, как неродной?! Иди сюда скорее!

— Кто, я?.. — переспросил Ларри, словно бы очнувшись от дремы.

— Нет, я… Да ты конечно, ты, кто же еще! Давай, доктор, не робей, будем посвящать тебя в морские волки.

— Кхм… — Траинен принял менее вальяжную позу, но вставать, кажется, не торопился. — А может быть, меня не надо?.. Все-таки я не столько моряк… Я же медик, и мне это, пожалуй, не нужно, у нас так не принято…

— Да полно тебе, хорош прибедняться! Ишь ты, вумный какой, делать вид, что тут он не при делах и как бы совсем ни при чем… Нет уж Ларри, не пытайся соскочить, мы все знаем, что ты с нами заодно. Мы одна команда, и у НАС так принято, — первый помощник старался сделать свой тон как можно более строгим, но в уголке его единственного глаза лучился пучок улыбчивых морщинок. — Тащите его сюда, ребята.

Двое дюжих матросов с готовностью подлетели к судовому врачу и тут же, несмотря на его слабые попытки к культурному протесту, подхватили его с двух сторон под белы рученьки и потащили к бочке. Ларри даже палубы едва касался подошвами сапог… Не то чтобы доктор сдрейфил… но немножко не по себе ему действительно стало. Он и не думал неуважительно относиться ко всем подобающим морским традициям, многие из них казались ему завораживающими своей странностью… Но когда эти первобытные пляски вокруг убитого кита или ритуальное нанесение каких-нибудь татуировок непристойного характера должно было коснуться его собственной шкуры, университетский интеллигент сразу задумывался о том, как при этом будет выглядеть со стороны.

— Ну-ка, макай его в бочку! — со смехом скомандовал старпом, взмахнув загорелой рукой.

— Хэй-хэй-хэй!.. Отставить макать судового врача! — воскликнул Ларри, когда его занесли над тарой, в которой до него уже успела перекупаться куча народу, и попытался упереться в ее обруч каблуками. Но сопротивление оказалось бесполезным, и доктора под дружный хохот окунули с головой, еще и макушку его рыжую для верности рукой притопили. Морская водица через край плеснула на палубу (и как там столько умещается…), а Лауритц, не успев набрать воздуха в легкие, от неожиданности чуть не захлебнулся. А когда он вынырнул на поверхность, ему не дали ни опомниться, ни глаза продрать. Бертоло уже сунул ему под нос чарку, и доктору не оставалось ничего другого, кроме как послушно проглотить ее содержимое, оказавшееся черным ромом с патокой.

— Вот молодец, сынок… — старпом одобрительно похлопал кашляющего и судорожно хватающего ртом воздух судового врача по спине. — Вот видишь, как хорошо искупался. А то прынцессой тут себя возомнил, тоже мне, было бы из-за чего ерепениться…

— Ну, что теперь?.. — поинтересовался рыжий, самостоятельно выбираясь из бочки, увеличивая тем самым размеры огромной, растекающейся вокруг лужи и утирая мокрые усы насквозь мокрым рукавом. — Ухо?..

— Так точно! Садись, отдыхай…

Наряду с глупостью и поистине детским упрямством своего поведения, Ларри осознал всю порядочность и дружелюбие окружавших его моряков. Над ним не ржал уже ни один, даже Ламберт. И когда судовой врач присел на место, на котором над ним должны были совершить эту маленькую косметическую операцию, все довольно улыбались, но не насмехался никто. Старый одноглазый пират как следует накалил иглу, как и в прошлые разы, крепко ухватил Траинена пальцами за ухо и оттянул мочку. Читать сейчас опытному пожилому человеку лекции об асептике и антисептике было так же неуместно, как и проповедовать любовь к ближнему в племени людоедов, поэтому сейчас доктор благоразумно промолчал, справедливо решив, что со своими (и со всеми чужими) осложнениями потом сам разберется в отдельном порядке. Одна секунда, и игла вонзилась в намеченную точку, и боли при этом не было совершенно никакой. Вряд ли этому поспособствовал ром, скорее всего, просто общее возбуждение и приподнятое настроение…

— Вот, полюбуйся, — Бертоло с самым довольным видом протянул ладонь и продемонстрировал своему младшему коллеге приготовленную серьгу. Чувство прекрасного не было чуждо Лауритцу, и он с долей восхищения провел кончиком пальца по красивому серебряному полумесяцу на крепкой дужке, а затем украшение отправилось на свое законное место — в свежепроколотое докторское ухо. — Все готово, доктор Ларри. Поздравляю с еще одной успешно пройденной степенью, которая приближает тебя к вершинам морского братства.