Отголоски войны

Вдругъ, къ его удивленію, Мэри быстро кинулась отъ него вглубь, порывистымъ движеніемъ сбросила плащъ и раньше, чмъ Филиппъ могъ дать себ отчетъ въ томъ, что случилось, набросила этотъ плащъ на ту тнь среди деревьевъ. Раздался выстрлъ, и чей-то голосъ громко выругался въ складкахъ плаща. Затмъ плащъ сброшенъ былъ кмъ-го на землю, вдали замеръ шумъ быстро удаляющихся шаговъ — и опять все затихло.

— Я увидла, какъ сверкнулъ револьверъ, направленный за васъ, и набросила плащъ…

— Это было счастливой мыслью. Вы спасли мн жизнь.

— Вотъ для чего я, значитъ, пошла съ вами. Что-то меня побуждало непремнно пойти.

Поднимая плащъ, они нашли въ складкахъ его револьверъ.

— Это револьверъ Поликсфена, — сказалъ Филиппъ, разсмотрвъ его. — Его, значитъ, намъ ужъ нечего бояться.

Они пошли осторожно, постоянно оглядываясь назадъ, къ манившему ихъ вдали свту. Оказалось, что это былъ фонарь, укрпленный на палк, воткнутой въ землю. Поставилъ ли его Поликсфенъ тамъ, чтобы навести на ложный слдъ своихъ преслдователей, когда онъ замтилъ ихъ, или же дйствительно это было мсто, гд онъ производилъ свои розыски? Филиппъ и Мэри ршили подождать друзей, прежде чмъ заняться изслдованіемъ этого вопроса, и они сли и долго сидли въ тиши, при свт луны, прислушиваясь къ малйшему шороху. Вдругъ снова раздался слабый звукъ выстрла, затмъ шорохъ въ темной листв вокругъ нихъ. Мэри вскочила, и лучи луннаго свта освтили блднымъ сверканіемъ ея блый плащъ.

— Оби! — воскликнулъ чей-то безумно-испуганный голосъ, и изъ-за листьевъ показалось искаженное ужасомъ лицо Коко. Мери показалась ему роковой богиней негритянской миологіи, той, которая управляетъ дождемъ и предсказываетъ смерть. Онъ отшатнулся, побжалъ съ криками и стонами на берегъ подъ тнь широкихъ пальмъ. Затмъ раздался тяжелый всплескъ воды и снова все замолкло, кром металлическаго кваканья и жужжанья огненныхъ мухъ.

Когда пришли, наконецъ, капитанъ и Тони, они застали Филиппа смачивающимъ виски лежащей безъ движенія на земл Мэри. Посл столькихъ волненій она лишилась чувствъ. Капитанъ Четвудъ опустился на колни рядомъ съ нею. У него были слезы на глазахъ. Мери вступила въ его жизнь какъ лучъ поэзіи. Онъ не зналъ названія любви, но слезы въ его глазахъ были искренними слезами.

Вскор, впрочемъ, Мэри пришла въ себя, и они вс вмст стали ждать зари, чувствуя себя теперь въ полной безопасности. При утреннемъ свт Гранъ-Этанъ показался ихъ взорамъ во всей своей крас, окруженный холмами, съ густыми зарослями зелени, съ безчисленными пунцовыми и желтыми цвтами. Все вокругъ было тихо. Они услись вс позавтракать — запасами, которыми снабдилъ ихъ Оксвичъ.

— Посмотрите, это что такое? — воскликнулъ вдругъ Тони, указывая на что-то черное, высившееся надъ водой какъ разъ противъ того мста, гд стоялъ прикрпленный къ шесту фонарь.

Тони первый влзъ въ воду, чтобы изслдовать обратившій его вниманіе предметъ. Оказалось, что это — уголъ металлическаго ящика, фута въ два длиной и шести въ глубину. Поднять ящикъ Тони не смогъ, потому что онъ былъ прикрпленъ кольцомъ и мдной проволокой къ чему-то другому на дн. Это что-то оказалось вторымъ ящикомъ, прикрпленнымъ такимъ же способомъ къ другимъ. Общими силами они стали вытаскивать ящикъ за ящикомъ на берегъ — и при ближайшемъ разсмотрніи оказалось, что все это желзные ящики извстной лондонской фирмы. Такъ какъ открыть ихъ безъ помощи ключа не было возможности, то ршили перетащатъ ихъ на яхту, остановившуюся въ бухт, черезъ деревню Гольяву, чтобы не очень обратить вниманіе на странный новый грузъ яхты.

Въ нсколькихъ ярдахъ отъ мста, гд они вс стояли, показалась изъ-за пальмъ фигура, подошла къ берегу озера, постояла нсколько минутъ и снова скрылась. Вс видли ясно подошедшаго человка и убдились, что это ни Поликсфенъ, ни Коко. У него былъ скоре видъ иностранца.

XXXIV

Двое сутокъ спустя, въ ясное тропическое утро, «Странникъ» собирался покинуть берега Гренады. Капитанъ Четвудъ былъ въ пріятно-возбужденномъ настроеніи. О Вальтер Поликсфен и Коко не было больше слуха, и «Блая Роза» не появлялась боле. По близости отъ Джоржстоуна находилось только русское военное судно «Пелагея», стоявшее на якор уже при прибытіи «Странника». А въ это утро капитанъ Четвудъ, стоя на мостик, замтилъ, что съ «Пелагеи» отплылъ маленькій катеръ, на палуб котораго стоялъ человкъ въ мундир флотскаго капитана. Катеръ направлялся къ «Страннику», и капитанъ Четвудъ замтилъ, что «Пелагея», которую онъ принималъ за частную яхту, была подъ флагомъ русскаго императорскаго флота. Къ величайшему удивленію, катеръ съ морскимъ офицеромъ подошелъ въ «Страннику», пожелалъ вступить на его бортъ, затмъ передалъ свою карточку, прося сказать сэру Антони Гидрингу и г-ну Филиппу Мастерсу, что онъ проситъ ихъ принять его. На карточк стояло: «Капитанъ Порфирій Платоновичъ Кирсановъ».