Отголосок утраченной жизни

«Я очень любила моего классного руководителя Валерия Степановича. Он преподавал английский, поддерживал, направлял и всей душой болел за нас – детей. Можно сказать, что он вдохновил меня своим примером. Мне захотелось также помогать ребятишкам, быть для них другом, опорой, советчиком, если нужно, человеком, к которому можно обратиться в любой ситуации».

У Лизы перехватило дыхание. Незнакомая женщина здесь и сейчас вызвала в девочке такое восхищение! Учительница не возмутилась личному вопросу, не спросила: «Зачем ей эта информация», а просто искренне поделилась историей из жизни. Рассказала сокровенное – о важном человеке, который помог ей понять, кто она и для чего пришла в этот мир.

Лиза ещё раз перечитала сообщение, непроизвольно кивая и улыбаясь.

«Спасибо» – написала она.

Девочка задержалась при отправке и добавила сердечко, в этот раз не думая об уместности.

В ответ опять получила стикер с обнимашками.

Она ощутила, как по телу разливается тепло. Допив остывший чай, Лиза убрала за собой посуду и с блаженным выражением лица отправилась на улицу.

Неподалёку от интерната располагался сквер, где девочка могла чувствовать себя почти так же спокойно, как в телефоне. Она приземлилась на скамейку, спрятавшуюся в объятьях цветущей акации. Здесь она была в безопасности, не ожидала тычка в спину. Зелёный оазис посреди каменной пустыни защищал от палящего солнца, от жестокости и даже от грустных мыслей. Время здесь шло медленно. Мимо проплывали редкие мамы с колясками и кофе навынос, старички с трекинговыми палками, владельцы собак с любимцами. Лиза наблюдала за всем этим со стороны, будто смотрит кино на таком большом экране, насколько вмещает её поле зрения.

Слушая жужжание шмелей, старательно ухаживающих за ярко-жёлтыми цветками акации, Лиза любовалась ритмом теней, которые отбрасывали старые тополя.

Девочка сняла их на телефон и отправила фото Наталье Владимировне.

«Видеть прекрасное в обыденном – это дар» – прилетело в ответ.

И следом фотография нежного пудрового бутона розы, цветущего на залитом солнце подоконнике.

«Красота!» – отозвалась Лиза.

«На самом деле горшечные растения я не очень жалую. Все эти «полей, порыхли, надолго без внимания не оставляй». Не люблю я в земле возиться. Эта особа – исключение. И, кажется, она всё понимает, и в благодарность цветёт практически круглый год».

Лиза вспомнила о загубленном кактусе, который ей во втором классе подарил мальчик со школы на день рождения и в голос рассмеялась.

«Да уж. Понимаю. Ой! А если вы с землёй дел иметь не хотите, зачем вам тогда дача?» – девочка тут же пожалела, что отправила сообщение. Вдруг учительница передумает с арендой и… Перестанет с ней общаться.

«Ну, на дачу ведь ездят не только в огороде пятой точкой загорать. Я своё уже отработала и на пенсии предпочитаю отдыхать. А с книжкой в кресле под тенью яблонь – так это прямо мечта».

Лиза нахмурила одну бровь.

«Пятой точкой», леди, вы из какого века? – ухмыльнулась про себя девочка. Хотя это ей показалось даже милым.

Она представила бабушку с аватарки, сидящей в плетёном кресле в саду. Лизе так захотелось, чтобы кресла было два, и ещё столик с резными ножками. Она бы приготовила чай. В жару – самое то, чтобы утолить жажду, и вести задушевные беседы. Кажется, только что мечта Натальи Владимировны о летних деньках в саду стала и мечтой Лизы.

Она так глубоко вздохнула, что не удержала телефон, и он выскользнул из тонких пальцев. Оторопев, Лиза наблюдала, как верный друг, служивший ей столько лет, медленно летит на брусчатую дорожку и как по закону подлости жёстко приземляется «маслом вниз».

Если какая-то неприятность должна произойти, она обязательно произойдёт, – пронеслось в голове у Лизы, застывшей над пострадавшим. Она с минуту гипнотизировала его взглядом, пытаясь отмотать киноплёнку назад, чтобы держать бесценную связующую нить покрепче, но тщетно.

Телефон не подавал признаков жизни. Она мысленно обвела его мелом и закинула то, что осталось в поясную сумку. Закрыв лицо руками, она уронила голову на колени и разрыдалась, словно позволив той боли, что накопилась за два с лишним года, выплеснуться наружу. Медный хвостик на затылке вздрагивал в такт всхлипываниям снова и снова. Когда Лиза притихла, она чувствовала, как хрипит в горле, будто через него вышел тяготящий комок с острыми ранящими краями.

Девочка распрямилась. Невероятно, но ей стало легче. До неё дошло: неприятность с телефоном как бы странно это ни звучало, помогла ей, наконец, по-настоящему прожить, прострадать то, что обрушилось на неокрепшие плечи страшным апрельским утром, когда мама так и не доехала до работы.

Пустота никуда не делась, но там как будто кто-то прибрался: вытер пыль на подоконнике, помыл полы и даже в знак надежды, что всё ещё может измениться, поставил у окна горшок с розой, которая была готова вот-вот зацвести.

Ей захотелось спросить, приходилось ли новой знакомой чувствовать пустоту внутри, но желание разбилось о погибший телефон.

Лиза ещё долго бродила по окрестностям, пока урчащий живот настоятельно не приказал повернуть домой.