Отголосок утраченной жизни

Хм, домой. Интернат неспособен заменить ощущение дома, ведь главное – это не стены, а атмосфера, близость между теми, кто в нём живёт, – подумала девочка, взглянув на потрёпанное крыльцо общежития. И в этот момент она поняла важную вещь. – От пустоты получится избавиться только, если заполнить её чем-то ценным.

После обеда Лиза провела остаток дня, спрятавшись в библиотеке. В комнату, заставленную полками с книгами, в солнечный день никто не заглядывал, и она полностью погрузилась в выдуманный Хаксли «О дивный новый мир».

«А ты бы разве не хотела быть свободной?

– Не знаю о чём ты говоришь. Я итак свободна. Свободна веселиться, наслаждаться. Теперь каждый счастлив.

– Да, – засмеялся Бернард. – «Теперь каждый счастлив». Мы вдалбливаем это детям, начиная с пяти лет. Но разве не манит тебя другая свобода – свобода быть счастливой как-то по-иному? Как-то, скажем, по-своему, а не на общий образец?»

Этот вопрос заставил Лизу остановиться. Она перечитала отрывок ещё раз, отпечатывая в памяти каждое слово.

Ей нравились антиутопии. В них доводили проблемы до крайностей, красноречиво показывая варианты развития событий.

Перевернув последнюю страницу книги, Лиза была рада возвратиться в реальность – такую, какая есть – с проживанием боли потери, с возможностью любить, где эмоции не мешают, а, напротив, – делают человека человеком.

Мир не казался ей больше таким уж враждебным. Что-то изменилось.

Даже вечером в комнате близняшки не пытались вывести «Золушку» из себя. (Лиза знала, что они так называют её за глаза).

Она долго не могла уснуть, ворочаясь с бока на бок под скрипучее ворчание кровати.

А вдруг мы не найдём друг друга? На путепроводе в летний сезон всегда толпится народ, а я временно без связи. Наталья Владимировна позвонит, а я даже ответить не смогу, не объясню, что случилось, – волновалась Лиза перед важной встречей и поездкой на бабушкину дачу.

Но ранний подъём накануне и усталость от насыщенного эмоциями дня всё же взяли верх.

Лизе снилась мама в любимом платье в мелкий горошек. Она стояла с соломенной сумкой у калитки и звала купаться. Девочка в те времена не расставалась с воздушным змеем, и всегда радовалась ветерку. Это был как раз один из таких дней. Маленькая Лиза бросила лейку прямо у клумбы, расплескав воду на дорожку, пулей сгоняла в дом и через минуту уже шла рядом с мамой, неся под мышкой личного дракона.

– Отличное место дать ему полетать, – объявила девочка, когда они пришли на широкий, чуть покатый берег озера.

– Летай, милая! А я за тобой понаблюдаю, полюбуюсь, – отозвалась мама, заключив малышку в объятья.

«Летай, милая!» – прошептала Лиза, проснувшись за минуту до будильника.

Она впервые увидела маму со дня похорон. Пусть и во сне.

Хороший знак, – подбодрила она себя.

Воскресный день она не начала привычным пролистыванием ленты в инстаграме. И не потому, что экран телефона разбился вдребезги. У неё просто не было больше причины убегать от реальности.

На путепроводе, как она и предполагала, оказалось народу как на красной площади – не протолкнуться. Но опасения Лизы не оправдались. Она сразу заметила слева от касс невысокую женщину с рюкзаком, которая энергично махала ей светлой панамой.

– Елизавета, добрый день! Узнала тебя по фотографии, – Наталья Владимировна приветливо улыбнулась, так что морщинки на лице поползли вверх, и показала Лизе аватарку, развёрнутую на смартфоне.

– Здравствуйте, – тихо произнесла девочка. И щёки её залились румянцем.

– Билеты нам я уже взяла, электричка отходит в 12–15. Мороженое хочешь?

К полудню солнце жарило, как печка в русской бане, казалось, что температура стремилась к сотне.

Лиза одобрительно кивнула, смахнув со лба капельки пота.

– Пойдём, я видела бабусю с сумкой-холодильником, – Наталья Владимировна ловко накинула рюкзак на плечо и пошла первой, пробивая дорогу сквозь толпу дачников.

– То, что надо. Спасибо, – Лиза с наслаждением впилась в мороженое, когда они успели занять сидячие места в электричке.

Правда, вскоре она уступила своё кресло девушке с ребёнком, на что получила одобрительную искорку в глазах спутницы.

Наталья Владимировна выглядела совсем нестарой, назвать её бабушкой у Лизы язык бы теперь не повернулся: панама в трендах текущего сезона, футболка с разноцветной пальмой и надписью Hawaii, лёгкие джинсы и кеды Scechers.

Да, она одета посовременней меня, – Лиза оглядела свой наряд сверху вниз: полинявший укороченный топ, устаревшие бриджи в обтяжку – сейчас все носили оверсайз – поясная сумка и кеды no name прямиком с китайского рынка. Кеды она купила не так давно, с первой зарплаты в летнем лагере, когда боевые Nike сношенные до дыр на пятках, отправились на свалку. Остальные вещи были куплены ещё в той прошлой жизни.

Лиза не могла оторвать глаз от Натальи Владимировны, которая прикорнула, склонив голову на стекло вагона. Девочке на миг показалось, что она едет на дачу вместе с родной бабушкой.

– Кажется… Туда, – покрутившись по сторонам, предположила Лиза, когда они с учительницей вышли на станции Рябинино.

– Веди, если твоя фамилия не Сусанина, – ухмыльнулась женщина.