Other Side. Когда туман сгущается

– Так даже лучше, сейчас буду.

Через минуту лампочки, заточенные в клетки черных металлических абажуров, принялись разгораться, освещая ниши с деревянными столами. Белозубая улыбка, дружелюбное приветствие и короткое, но уверенное рукопожатие.

– Пойдемте к бару, я все там сложил до поры.

Порывшись где-то под стойкой, Ярослав выпрямился и протянул ему потрепанную темно-зеленую книжку с некогда золотым тиснением, настолько облупившимся, что Андрею пришлось повертеть ее под лампой, прежде чем он смог прочитать: «Сказки вересковой пустоши». Вслед за книгой он получил ключ с желтой пластиковой биркой и ровными цифрами по обеим сторонам: «04».

– Как давно Сашка отдал вам это?

– Я нашел их вместе с запиской.

– Так значит, есть записка?

– Была. Но это были скорее последние распоряжения, чем прощальное письмо. По крайней мере, там не было ни слова о причинах его поступка.

– Вы сохранили ее?

– Нет, в записке были указания насчет ее уничтожения, поскольку речь там шла, в основном, о работе. И лишь постскриптум содержал просьбу о передаче вам этих предметов.

– А для чего этот ключ?

Ярослав несколько замялся.

– Боюсь, мне это неизвестно.

– В любом случае, спасибо вам. Еще я хотел извиниться за свое поведение вчера, на крыше. Слишком тяжелый день и, пожалуй, слишком много водки…

Всякий раз, когда Андрею приходилось извиняться, он ощущал нарастающее тепло в ушах, и голос его предательски вздрагивал.

– Не стоит так переживать, я все понимаю.

Андрей засобирался было уходить, как вдруг вспомнил вчерашнюю беседу, а именно слова, повергшие его тогда в шок.

– Я, может, сильно перебрал вчера, но мне помнится, что вы сказали, будто Саня готовился продать душу?

– Да, по крайней мере, он обнажил ее и выставил напоказ. Так часто происходит перед тем, как совершается эта противоестественная сделка. Мне это известно, потому что я сам из числа отвернувшихся..

Хозяин «Греха» говорил таким будничным тоном, будто речь шла о еженедельной закупке продуктов.

– Увы, но в наши времена ловцы человеков уже не те, что прежде.

– Я не понимаю…

– Если хотите, я могу пояснить, но для этого мне придется рассказать немного и о себе, а это займет довольно много времени.

– У меня найдется пара свободных часов.

Собеседник его устроился поудобней на высоком стуле по ту сторону полированного дуба. Он достаточно сдержано и немногословно упомянул о своем детстве в многодетной семье и об отце-священнике, намеренно не вдаваясь в подробности тягостной стороны такого нетривиального положения. Лишь вскользь упомянул он о предопределенном выборе жизненного пути. В двух словах рассказал и о своем поступлении в столичную семинарию, откуда со скандалом вылетел с третьего курса и оказался буквально один в мегаполисе: без денег, связей и каких бы то ни было перспектив. Гордость и тяжесть вины не давали ему вернуться в отчий дом. Сперва он ночевал у знакомых, но время шло, и все меньше людей хотело терпеть на своей территории угрюмого приятеля, довольно крепко севшего на стакан.

– Тогда он мне и встретился…

– Кто?

– Бес. Но это я сейчас понимаю. Тогда мне он показался чуть ли не спасителем. В какой-то столичной забегаловке уровня ниже среднего, проще говоря – дыре, ко мне подсел респектабельный мужчина в дорогом пиджаке, а на запястье, как сейчас помню, Franck Muller за двенадцать тонн. Разговорились, да так душевно, словно всю жизнь друг друга знали. Тут я и выложил ему все про свое горе. Он ухмыльнулся и предложил свою помощь. В то время я был готов на что угодно, лишь бы выбраться из собственноручно вырытой ямы. После закрытия мы поехали к нему за продолжением и уточнением деталей сделки. После бутылки белого французского он наконец озвучил свое предложение. Оно состояло в следующем: я должен был поехать сюда и открыть это заведение, создав тем самым ширму для его нелегального бизнеса. Так сложились обстоятельства, говорил он, что в столице его сильно жмут. А там, на малой родине, он уже договорился с нужными людьми. Решение всех вопросов с документами, связями и разрешениями он брал на себя. Должность подставного директора, спаивающего и развращающего народ, да еще и прикрывающего подпольное казино, мягко говоря, не соответствовала моими представлениями о своем предназначении в жизни. Однако, как мне казалось тогда, это был единственный выход из сложившейся ситуации. Выбора особо не было, и я согласился. Закрепили красным. Тут это и произошло: я потерял свою душу.

– Как вы это поняли?

– Знаете, я мало кому рассказывал о случившемся, но думаю, вы сможете меня понять. Тогда, сидя в кресле напротив него, меня сковало оцепенение. Я почувствовал, как проваливаюсь в темноту. Успел увидеть только клубок серебряных нитей, вылетевший из меня. Он тут же исчез в руке, той самой, с дорогими часами. На следующее утро я уже летел в Тырвинск. Бес сдержал свою часть сделки, и через неделю я стал хозяином этого места.

– Вы так много рассказали. Не боитесь, что я могу кому-нибудь проболтаться о ваших схемах?

– Вы похожи на честного человека. К тому же, любой риск оправдан в случае спасения души.

– О чем вы?