Other Side. Когда туман сгущается

«…Благословенная свобода не длилась долго: напряжение прожитых в самообмане лет не могло улетучиться бесследно. Тяжесть проблем мутным илом залегла на дне его души, время от времени рождая фантомы чудовищ на поверхности. Казалось, он использовал весь имеющийся арсенал для борьбы с ними, будь то мистика, религия или банальный алкоголь. Но время шло, и он все чаще с сожалением вспоминал о демоне-обереге из детства, натыкаясь на очередной ворох проблем, порожденных собственным легкомыслием. Эйфория первой победы прошла, и Андрей не знал, куда двигаться теперь; в его жизнь вновь начало заползать самоедство и нерешительность. Единственным, что смогло удержать демона в клетке, оказалась внезапная первая любовь. Но разочарование в новоприобретенном идеале разрушило неустойчивый баланс в голове, так он снова оказался здесь…»

Редкие встречи с Савелием Федоровичем на протяжении пяти лет напоминали друг друга, как разученные движения ритуального танца из вопросов и ответов. Упоминание о давно названном, но нигде не зафиксированном диагнозе каждый раз вызывало у Андрея ворох неприятных воспоминаний о прежних ошибках и болезненные ассоциации с матерью. Стиснутый рамками собственных предположений о допустимом и страхами о вынужденной госпитализации, он рассказал лишь часть своей правды, озвучив жалобы на бессонницу и тревожность. Движимый чувством вины и обещанием, данным сестре, он почти не раздумывая согласился на прием новых лекарств. Даже завышенная стоимость препарата, честно озвученная доктором, не стала преградой для надежды на обретение душевного равновесия. Знакомая, но старательно забытая обстановка содрала коросту со старых ран, придав ему нервозное ускорение. Он быстро распрощался с врачом и понес только что выписанный рецепт в местную аптеку.

Ближе к вечеру, сидя в любимом кресле и разглядывая абстрактный узор на обоях, Андрей поймал себя на мысли, что снова хочет напиться. В пользу этого импульса говорило то, что с завтрашнего дня он решил начать прием лекарства, требующего строгое воздержание от алкоголя. Минусов у затеи тоже немало: нежелание пить дома и в одиночку, предстоящий подъем на работу, ворох неоконченных мелких дел и целая плеяда тайн, угрожающей стеной отрезавшая его от привычного мира. Последнее, впрочем, в равной степени усугубляло желание. Внезапно возникший Клотт настиг его в самом центре омута нерешительности.

– Либо иди уже бухай, либо перестань зудеть.

– Да я бы с радостью забил на все. Только вот работа завтра.

– Так и забей. При таком папе ты можешь себе позволить хоть в приемной у директора вечеринки устраивать, не то что денек-другой прогулять.

– Меньше всего мне хочется становиться мажором. К тому же, он им все таки не начальник.

– Ты брось – это же радиозавод, оборонка. Там парней в штатском больше, чем реальных работников. Да их сбшник, будучи еще старлеем, с тобой пятилетним и сестрой сидел, когда маменька в загулы уходила. Хоть ты и забыл давно об этом, факт остается фактом: ты тот, кто ты есть. Некоторые вещи не выбирают.

После его слов в голове Андрея словно прорвалась плотина, заполняя внутренний взор бурлящим потоком детских воспоминаний.

– Как ты мог это узнать, ведь я ничего такого не помню?