Отягощенные злом

– Желание огрызнуться напоследок есть?

Дембеля и отпускники переглянулись. Это были непростые люди… люди, за последний год получившие опыт, какого нельзя было получить нигде и никак… опыт нахождения под прицелом, опыт горных патрулирований, засад и контрзасад, неприцельного навесного огня, когда даже автоматчики ведут огонь на два-три километра, чтобы показать боевикам, кто тут хозяин. И у них был свой, непростой счет к этой стране. Счет, который оплачивается только кровью, – вот почему многие, отслужив положенное в армии, возвращались сюда уже казаками, мстить…

– Зубы бы не выплюнуть…

– А что такое? – спросил один из бородачей, видимо, самый авторитетный.

Грибоедов подал ему распечатанную фотографию. Она тут же пошла по рукам.

– Видали? Этот ублюдок готовился подбить нас. Из винтовки калибра двенадцать и семь. Но кто-то помешал ему это сделать. Видите, след от пули на камне…

Дембеля, отпускники передавали друг другу фотографию, мрачнели. Ситуация была понятна… если в Персии вертолеты летали с навесным комплектом брони, то тут никогда – разреженный воздух, горы, просто не хватало мощности турбин. Многие возили с собой старомодную чугунную сковороду, садились на нее в вертолете – один раз такая сковорода спасла как раз от пули калибра 12,7. Но все равно стрелков с таким оружием ненавидели, и разобраться с такими было делом чести…

– Опознаете? – спросил бородач.

– Кара-Гай, к гадалке не ходи. С..а…

– Что там?

– Да хреново. Ходы там – полно.

– Кяризы? – переспросил Грибоедов.

– Они самые.

Кяризы – это было плохо. Даже очень плохо. Разветвленная сеть подземных ходов, она прокладывалась для того, чтобы подвести воду с горных круч к городам и кишлакам, к террасам, на которых были сельскохозяйственные посадки. Эти кяризы прокладывали специальные мастера – кяризники, почти полностью вручную, карт ни у кого и никогда не было, иногда бывало так, что начинал прокладывать кяриз один кяризник, а заканчивал другой – его внук. Самой же системе кяризов в горных местностях Афганистана было как минимум пятьсот лет, и зачастую местоположение населенного пункта зависело от того, куда кяризник подведет свой кяриз и сколько в нем будет воды. Заглубленные, они могли устоять даже перед бомбежками, контролировать их было невозможно. Разъяренная потерями армия одно время уничтожала все кяризы, но это приводило только к тому, что лишившиеся возможности мирно трудиться крестьяне уходили в боевики. Теперь кяризы уничтожать было запрещено, но от этого было не легче.

– …Власти там практически нет. Город стоит на стыке зон влияния трех племен, никто там не имеет полной власти. Главный там – если его еще не убили – Мангарай, мулла Мангарай.

Все помолчали. Мангарай – так звали очень опасную ядовитую змею, укус которой приводил к смерти от паралича, но сама змейка была маленькой и быстрой. Просто так ни один мулла не возьмет себе такое прозвище. Это вызов.

– Сколько боевиков там в городе? Ты там был?

– Нет. Шарился по окрестностям. Для того чтобы прийти в сам город, надо быть самоубийцей…

– А кто-то из наших там может шариться?

– В окрестностях? А почему бы нет? Я же шарился.

– И что вы хотите от нас, господин майор?

– В радиообмене нет никаких запросов об оказании помощи. Но я уверен, что те парни, которые спасли и вас, и нас, – они там и у них сейчас большие проблемы из-за нас. Надо вытащить их оттуда…

– А сопровождение? – спросил бородач.

– Его нет.

– Потому что нет разрешения на вылет?

– Да, – бесстрастно сказал Грибоедов.

Бородач шумно выдохнул.

– Дела…

– Я готов рискнуть, – сказал Грибоедов, – а вы?

– Под трибунал пойдем… – сказал кто-то и замолк от тычка в бок.

– Значит, приказа нет, канонерского прикрытия нет, – бородач принялся загибать пальцы, – разведки ни на цели, ни по пути следования нет, оружия тоже нет. Зато, предположительно, в районе цели есть зенитная группа. Так?

– Одно уточнение, – сказал Грибоедов, – в десантном отсеке две тонны оружия и боеприпасов. Трофейное, но что-то мне кажется, что от этого оно хуже стрелять не будет.

– Раскладец…

– Решайте.

– А что, братва… – сказал один из моряков, не видевший моря уже года три, – кто как, а я сыграю последнюю гастроль…

Взлететь было относительно просто.

Полетные карты были и распечатаны, и заложены в программу – им всего-то предстояло вернуться по своим следам, пролетев над одним из самых опасных мест на земле.

Никто не обратил особого внимания на то, что прилетевшие с вертолетом люди снова сели в него, никто не обратил внимания и на предполетную подготовку вертолета – у всех было достаточно своих проблем, чтобы еще обращать внимание и на чужие. Пока экипаж готовил вертолет к вылету, дембеля лихорадочно перебирали оружие: годное откладывали в сторону, то, что лишь занимало место, – просто выбрасывали из вертолета. Вертолет был в капонире, тэчисты[52] за него еще не брались – посторонних никого не было. И лишь когда вертолет запустил турбины на взлетный режим, начали что-то понимать, но было уже поздно…

Когда вертолет оторвался от земли, в эфире раздался сигнал зуммера – тревожное сообщение высокой важности: