Отъявленные благодетели

Таджик махнул рукой в сторону двухэтажного здания. Первый этаж занимала «Пятерочка». На втором разместился внушительный секонд-хенд. По мне – самое то. Покупать новые шмотки непрофессионально. Человек в новых шмотках по определению выделяется, потому что вокруг него снуют люди в старых. Новизна во всех смыслах и заметнее, и почему-то неприятнее всего остального. Мне кажется, дело в консерватизме. Это он в нас ощетинивается, когда мы сталкиваемся с новым. Вырядился, падла, нулевенький такой, денди, сука, лондонский! Не надо нам таких, мы таких не любим.

В секонде, несмотря на вечер, толпился народ. Видимо, местные заходят сюда после работы, чтобы отвести душу, покопавшись в тряпье. Та самая бедная Россия, которую не принято показывать по. Пикадилли гуманитарной помощи из Европы. Здесь антизападные настроения идут на убыль. Меня всегда приятно поражало умение россиян отделять свои воззрения от качественных вещей. Оглядевшись, Ангел сказала:

– Я не шмоточница. Как подумаю, что сейчас мы будем во всем этом рыться, выпить хочется.

– Выпьем. Мы не на шопинге, если что. Мы на задании.

– И какое у нас задание?

– Неприятное – одеться в одежду, прямо противоположную нынешней.

– Тогда тебя придется одеть в шорты и сланцы.

– Ладно. Не прямо противоположную. Просто кардинально сменить имидж.

– А что нас ждет из приятного?

– Я трахну тебя в примерочной.

– Олег?!

– Что?

– Ты все испортил. Откуда в тебе это?

– Что – это?

– Потребность планировать вслух спонтанные действия.

– Я слышу слово «спонтанные», и в воздухе пахнет Бердяевым. Это он, признавайся? Ты спала с Бердяевым?

Ангел потупилась и обозначила ямочки.

– Да. Я провела с ним не одну ночь. Николай Александрович крамольно проник в библиотеку реабилитационного центра и пленил мое нежное девичье сердце.

– Ладно. Я не буду трахать тебя в примерочной. Расслабьтесь там оба.

– Не помогает. Я уже знаю, что будешь.

Мы пошли по центральному ряду. С двух сторон громоздились столы, заваленные шмотками.

– Что мы ищем, Олег?

– Широкие штаны «я читаю рэп своей бабушке», мешковатую толстовку, шузы, бейсболку и яркую ветровку.

– Своеобразные у тебя представления о стиле. А ты кого-нибудь трахал в примерочной?

Я посмотрел на Ангела. Правду сказать или?.. Да пофиг.

– Трахал.

– И как?

– Стонала громко. Пришлось рот затыкать.

– Ладонью?

– Да.

Ангел смотрела на меня со злостью, в которой читалось возбуждение. Ее глаза блестели.

– Я промокла. Пошли в примерочную.

Ангел схватила штаны и потащила меня в примерочную. В примерочной она задернула шторку и толкнула меня к стене.

– На колени!

Я послушно встал на колени. Игра меня завела.

Ангел схватила меня за голову и прижала к себе. Через минуту она бурно кончила, кусая ладонь. Ангел потянула меня за руку. Я поднялся. Светящиеся круглые коленки опустились на коврик. Отстрелявшись, я опустился на маленькую табуреточку в углу.

– Олег, ты буйвол.

– Прости, валькирия.

Не знаю, почему я назвал Ангела валькирией. Наверное, потому, что мы посреди какого-то большого сражения и я только что это понял. После оргазмов со мной часто случаются прозрения. Как вам такое оправдание секса?

– Мне кажется, в соседней кабинке тоже кто-то кончил. Померяй штаны, раз уж мы здесь.

Ангел встала на колени и сняла с меня ботинки. Я немного офигел. Сосать – это одно. Кто не любит сосать? А вот разувать… Князь Владимир, помнится, с трудом заставил Рогнеду совершить этот ритуал. А тут все добровольно и так естественно, что я не удержался и погладил Ангела по голове.

– Чего ты?

– Ничего. Я б на тебе женился, не будь я метамодернистом.

– Я б за тебя не пошла. Ты не перспективный. И квартира маленькая. Формовщик, какое будущее тебя ждет, мальчик?

– Ты ищешь бури, девочка…

Ангел сняла ботинки и джинсы. Я остался в трусах и носках.

– Олег, мы уже нашли бурю. Понять бы только, что это за буря.

– Поймем. Не мы, так Федор. У него вообще нет нераскрытых дел. Если б не он, «Путилин и Ко» давно бы разорились.

Я померял штаны. Широкие, из крепкой милитаристской ткани, они внезапно сели идеально. Ангел окинула меня оценивающим взглядом.

– Мне нравится.

– Мне тоже.

– Ты мне доверяешь, Олег?

Я напрягся. Такие вопросы обычно предваряют лютые перемены. Сейчас я был слишком расслаблен. Мой голос осип.

– Доверяю.

– Спасибо. Тогда я пойду в зал и подберу тебе остальные вещи. А ты сиди здесь.

Я выдохнул. Когда Ангел узнает меня получше, она перестанет так шутить.

Через пятнадцать минут я вышел из примерочной новым человеком. Ну, не совсем человеком – придурком. На мне были: зеленые штаны, синие шузы, черная толстовка «Нирвана», желтая ветровка и красная бейсболка «Манчестер Юнайтед». Ангел оглядела меня с расстояния, подошла и сказала:

– Восхитительно! Остался последний штрих.

– Какой?

– Очки в роговой оправе, перемотанные изолентой. С толстыми стеклами. Люди будут отводить от тебя глаза. Ты вызываешь чувство неловкости. На тебя неохота смотреть второй раз.

– Зашибись. Теперь переоденем тебя.

– Я кое-что себе присмотрела.

– Что?

– Сейчас увидишь. Я уже отнесла вещи в другую примерочную. Вот. Стой здесь, у шторки. Я тебя позову.