Откат

— Едкий ты, однако, товарищ, — Владимир бросил колкий взгляд на Василия, тот задумчиво улыбался. — Скажу так — новый товарищ. Друзья ведь только временем проверяются. Но для меня уже факт хотя бы в том, что ты с Василием на дружеской волне, и он о тебе очень хорошо отзывался. От этого алтайского дундука хорошего слова ведь редко добьёшься. Второе, жена у тебя женщина необычайно яркая и интересная. Я о ней довольно много от других знакомцев хорошего слышал, да и Марина подтвердит. Значит, и муж у ней должен быть человеком порядочным и умным. И еще главное — свойство такое у меня есть, чую люди на раз. Вы, люди из того будущего обычно типажи холодные, чужаки для нас в большинстве своем. Ну а ты на редкость человек теплый, я это еще в прошлый раз понял. Наш ты!

Холмогорцев был откровенно растроган. По глазам Высоцкого было понятно сразу, что говорит он искренне, от всего сердца.

— Спасибо, Володя. Можно тебя так называть?

— Тебе да. И мне приятно, что и у вас там в будущем еще остались люди. Давайте тогда за людей! С большой буквы, где бы они ни были.

Они с Шукшиным чокнулись стаканами с морсом и отдали должное закускам. После первого утоления голода физического всем захотелось заняться душевным, потянуло поговорить. Высоцкий начал настырно выпрашивать Шукшина подробности об его новом фильме. Вернее, была задумана целая серия картин для величественной кино-саги. Оба то и дело обращались за помощью к Степану. Тот был знатоком древнерусской истории и временами откровенно удивлял пусть творческих, но мало знакомых с реалиями минувшего людей.

Обычные люди ведь зачастую оказывались в плену распространенных мифов, искренне веря в раздутые легенды и откровенные сказки заместо настоящих событий. Это особенно стало заметно после выхода фильма Эйзенштейна «Александр Невский». Тонули рыцари на Чудском озере — свято уверены русские люди. На деле же битва проходила на зеленой травке побережья, да и количество рыцарей в фильме было здорово преувеличено. Бились же с ними не мужики-лапотники, а профессиональные воины княжеской дружины. Потому и наваляли крестоносцам по самое не балуй. Князя же именно для этого, собственно, и позвали.

— То есть все в истории было не так?

— Да, Володя. Можно сказать, и так — как оно было на самом деле и откуда эта самая Русь взялась, никто не знает.

— Но были же летописи там… — завис в раздумье Высоцкий.

— Они все написаны спустя несколько столетий после предполагаемых событий и на основе чего непонятно. Опираться пока можно только на археологию, филологию и другие более точные науки. У нас в будущем ученые стали изучать гены людей, по которым можно определить их предков, и многое оказалось совсем не так, как представлялось в официальной науке.

— Вот даже как? — Шукшин подался вперед. — То есть я сдал анализы и мне скажут, кто мои предки?

— Примерно так. И у русских от монголов практически ничего нет, это я скажу сразу!

— Здорово! — Владимир щелкнул в возбуждении пальцами, его глаза засверкали. — Какое благодатное поле для открытий!

Холмогорцев хитро улыбнулся

— Песню никак задумал?

— Угадал! Вот приеду домой, сразу начну писать. Это же Русь, древность, наши истоки! Василий, так ты возьмешь меня на роль?

Шукшин обхватил руками колени, слегка покачиваясь, и задумчиво ответил.

— Ты, Володя, одеяло на себя сразу перетягивать начнешь, сюжет ломать харизмой. Она же у тебя ярко выраженная и современная. Как совместить с древностью? Это подумать еще надо.

— А ты подумай! Если надо, я бороду отращу, в рубище по улицам ходить буду. Язык выучу.

— Песню напишешь?

— Ну ты еще спрашиваешь?

— Тогда давай так, — Василий нагнулся вперед и смотрел с прищуром на Владимира в упор. Такой взгляд прямо в душу не каждый выдержит. — Семеныч, я тебе сроки съемки обозначу, и чтобы никаких спектаклей, концертов в это время. Все отменяешь! Слышал, Все! — Шукшин нарочито громко постучал костяшками пальцев по столешнице. — Чтобы весь отдался только работе. На счет пьянок договариваемся на берегу. Сразу выгоню! Лучше пересниму заново.

— Какие пьянки! Завязал я. Знаю, что непросто, но мне помогут хорошие люди. Ты пойми, Вася, да и ты Степа, если есть впереди у меня дело, на которую я душу положу, то мне вот насколько проще жить становится.

Холмогорцев внимательно наблюдал за известным всей стране гостем. На поверку Высоцкий был даже более эмоционален, чем представлялось, мгновенно переходил от внешнего спокойствия к взрывному по характеру действию. Плюс его лицо, не маска бывалого актера, а живое лицо экспрессивного человека. Глаза, губы, мимика, они жили постоянно, показывая метущуюся душу настоящего поэта. Шукшин же был сегодня напротив, нордически спокоен и отчего-то глубоко задумчив.