Откат

— Интересный ты парень, надо будет заехать к вам, пообщаться плотнее. Не думаешь основать новое направление в науке?

— Всегда рады видеть! — когда Спортсмен улыбался, то становился похож на легендарного артиста Столярова, исполнителя ролей былинных русских богатырей и человека Мира Кольца Дар Ветра. Снайпер еще раз оглянулся на него и широко ухмыльнулся. Подумать только, а ведь он не хотел обращаться в Центр до самой весны. С его способностями «раствориться» в местном обществе не было проблемой. Но помешали слишком «толстые» обстоятельства. Да и с конторой Ивашутина ссориться не хотелось. Зато сейчас человек с позывным «Снайпер» на особых условиях. Бывший старшина отряда специального назначения Главного Разведывательного Управления и в СССР продолжил службу. Но уже в качестве офицера-инструктора, составившего несколько наставлений и временами дающего консультации местным «волкодавам».

Глава 14. 14 февраля 1976 года. Подмосковная дача Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева «Заречье»

После обеда все перешли в гостевую, где расположилась на удобных диванах. Кириенко был больше задумчив и молчалив, но заметив испытывающий взгляд своего визави, все-таки ответил.

— Не прочитал, Петя, я тот доклад, закрутился в рабочей суете. Но вот сейчас все думаю — не слишком ли мы тогда мелким делом занимаемся?

Брежнев удивленно хрюкнул. Он успел пропустить еще стопочку коньяка и потому был благодушен.

— Побойся бога, Андрей, мы тут такую прорву работы провернули! Не наговаривай понапрасну.

— Суета — это все, Лёня. Что мы строим, куда идем?

— К коммунизму!

— Что есть этот самый коммунизм? — вскрикнул Кириенко и подскочил с места. Он, когда начинал нервничать, то предпочитал прохаживаться. Затем секретарь ЦК, по сути, второй человек в партии подошел к Генсеку вплотную. — Хоть один член нашей партии знает ответ на этот вопрос?

Брежнев насупился и свел густые брови вместе, затем кивнул на двух более молодых товарищей.

— Для этого их и позвали наверх. Пущай думают, решают. Я, Андрюша, свои границы знаю, потому и оставляю страну на тебя, а ты уже на них. Наша ошибка была в том, что не готовили кадры. Забывали о них и тащили все на себе. До самой смерти! Они уже должны замену себе начинать готовить, иначе опять страну просрем. Вот пусть спорят и мозгуют, куда мы дальше пойдем. Я лично поддержу!

— Извини, — Кириенко сел на место, — просто иногда накатывает. Нервы чертовы!

— Не на одного тебя. Рюмашку еще пропустим?

Андрей Павлович посмотрел на товарища и махнул рукой. Романов же, глядя на будущего коллегу по рулению страной, спросил.

— Петр, а в чем такая сложность, что пришлось призывать науку и все высчитывать на ЭВМ?

Машеров задумался. Он не раз анализировал полученные от Проектной группы Минского Института системных идей доклады, написанные мудреным научным языком. Для большего понимания ему не раз пришлось общаться со специалистами, ознакомиться с новыми отраслями наук. И все равно многое осталось непонятным.

— Начну издалека для большей понятности. Любое успешное современное общество априори должно являться так называемой открытой системой, то есть системой, которая непрерывно взаимодействует со своей средой, обменивается материальными ценностями, информацией, энергией. Оно самодостаточно и склонно к саморазвитию. Согласно постулатам современной попаданцам науке, ни одно общество сегодня не может оставаться закрытым длительное время, ибо закрытое общество неизбежно становится отсталым и слабым во всех отношениях.

— Это ты на нас намекаешь? — нахмурил брови Брежнев. Вот не хотелось ему сегодня говорить о сложном, но приходится. Его только согревали мысли о том, что вскоре не ему волочь эту ношу дальше. Месяц-другой можно было и потерпеть.

— Некоторые признаки закрытости у нас, конечно, имеются, — кивнул в ответ на выпад Генсека Машеров, — но мы же сами к этому и привели. Хотя не так давно, еще в двадцатые годы Советский Союз был одним из самых открытых новым идеям обществ. Стоило ли так дальше консервироваться — не знаю! Наша основная задача — это снять препоны для развития советского общества и эволюционировать в следующую стадию. Но парадокс в том, что мы вроде как свободны изменять мир таким образом, каким пожелаем. Мы пытаемся его менять, что-то даже получается. Но эти ребята Института системных идей со своей точки зрения считают, что на самом деле наши возможности ограничены, а последствия решений — непредсказуемы.

Все дернулись, понимая, что в этих замысловатых выражениях скрывалось нечто большее.

— Объясни, пожалуйста, потолковей, — помотал головой Кириенко, Романов же сразу заблестел глазами и подался вперед. Видимо, любил человек подобные интеллектуальные шарады.