Отказать мистеру Совершенство

Ливви испытала шок – для Саладина это было очевидно. Несмотря на ее браваду и утверждения, что их связывает только секс, все было гораздо сложнее. Женщин так запрограммировала природа: они стремились установить с мужчиной эмоциональную близость. Саладин видел, как Ливви старается изобразить непринужденный интерес, но ее глаза потемнели.

– Женат? – переспросила она дрогнувшим голосом. – Мне в голову не приходило.

– С чего бы вдруг? Я был очень молод. В те времена не существовало чертовых круглосуточных новостных каналов, и Джазратан не представлял интереса для внешнего мира.

– И твоя… жена?

В ее голосе слышалась настороженность. Какого ответа она ожидала? Что Алия заперта где-то в высокой башне или среди других его жен спрятана в гареме, пока он развлекается с иностранной любовницей?

– Умерла.

Никакой реакции не последовало. Если бы Ливви начала бормотать банальные соболезнования, он, вероятно, встал бы и вышел. Ничто так не бесило его, как непочтительное отношение к прошлому. Но Ливви ждала. Она терпеливо ждала так же, как недавно с Барханом, когда он злобно стучал копытами в деннике прежде, чем позволил ей войти.

– Какое горе, – наконец сказала она тихим голосом, пролив бальзам на его душу.

– Да, – согласился он.

– С ее памятью как-то связаны ворота Фадди и розарий, правда? – нерешительно предположила Ливви.

Саладин кивнул, а через минуту пояснил:

– Она планировала отметить в саду первую годовщину нашей свадьбы, но не дожила до завершения работ. Я велел закончить разбивку розария по ее чертежам, но…

– Сам никогда не заходил туда, так? – продолжила за него Ливви. – Никому не позволено гулять там. Сад всегда безлюден.

– Да, это так.

Возможно, ее молчание заставило Саладина рассказать всю историю. Стоило только начать, и слова будто сами полились быстрым, сбивчивым потоком. Он так долго не разрешал себе вспоминать, что случившееся казалось нереальным. Но прошлое не изменишь. Печаль, как осколок стекла, пронзила сердце, а затем обрушилось чувство вины, которая всегда жила в нем.

– Алия была принцессой Шамрастана. Мы были помолвлены с детства, – начал он. – Наши отцы хотели закрепить союз между двумя вечно враждующими государствами и установить мир в регионе.

– Значит, – осторожно спросила Ливви, – это был договорной брак?

Саладин прикрыл глаза, чувствуя, как закипает привычное раздражение.

– Это всегда вызывает протест на Западе, потому что противоречит вашей морали. Правда, Ливви? – потребовал он ответа. – Однако такие союзы имеют гораздо более крепкий фундамент, чем наивные представления о романтической любви. Мне было легко взять в жены Алию – умную, добрую. Мой народ любил ее. Она была прекрасна, как свежий утренний цветок. А я позволил ей умереть, – закончил он, почти задыхаясь. – Позволил умереть!

Ливви хотела дотронуться до него, но Саладин отшатнулся и уставился на пляшущие на стене тени, словно даже взгляд на нее воспринимал как предательство, когда говорил об Алие.

– Как это случилось? – спросила Ливви за его спиной.

Сердце грохотало в груди, когда он мысленно возвращался к событиям того страшного утра. Казалось, он спрятал память глубоко внутри, но по-прежнему страдал от невыносимой боли, словно все произошло вчера.

– Я должен был уехать, – устало произнес он. – Мне предстояли переговоры с султаном Гураха, и я решил тронуться в путь до восхода солнца. Мог бы полететь или поехать на джипе, но по дороге мне хотелось посетить несколько кочевых племен. К ним лучше являться на верблюде или на лошади – в глубине пустыне люди живут традицией. Помню, Алия поднялась незадолго до моего отъезда, чтобы, как обычно, попрощаться. Она прикрывала глаза от света, но мы не спали большую часть ночи, и я подумал, что она не выспалась. – Его голос дрогнул. – Алия пожаловалась на головную боль, и я велел ей лечь спать и дождаться утра, когда придет служанка звать ее на завтрак.

– Продолжай.

Саладин смотрел прямо перед собой.

– Она улыбнулась и кивнула, глядя на меня с полным доверием. Я поцеловал ее. Алия пожелала мне доброго пути и просила быть осторожным в пустыне. Больше я не видел ее живой. – Голос Саладина прервался, потому что предстояло сказать самое страшное. – Потому что, когда пришла служанка, Алия была мертва.

– Мертва? – потрясенно переспросила Ливви.

Саладин повернулся к ней и увидел ужас на ее лице.

– Она лежала холодная и неподвижная, глядя в потолок остановившимся взглядом. Алия умерла от кровоизлияния в мозг в возрасте девятнадцати лет. – Саладин дрожал от горя, гнева и вины. – Мы потеряли ее, а тот единственный, кто мог спасти, предал ее.

– Кто? – спросила Ливви. – Кто мог спасти?

Саладин удивленно покачал головой.

– Неужели, непонятно. Конечно, я.

– Как ты мог ее спасти, Саладин? Что ты мог сделать?

Он до боли сжал кулаки.