Отказать Пигмалиону

– Я немного знаю эту семью. Алю растит мать. Женщина строгая, требовательная, не позволяющая детского вольнодумства. По этому поводу я даже однажды с ней поспорила – Алю держат в ежовых рукавицах, а, как я понимаю, для творческой натуры это не самое лучшее. Впрочем, по моим наблюдениям Аля, несмотря на возраст, нашла способ ухода от материнской строгости – музыка и чтение. Девушка она очень образованная и умеющая думать. Мне иногда кажется, что она мудрее матери. И снисходительнее. У детей в неполных семьях раннее взросление и ранняя мудрость – я такое неоднократно наблюдала здесь. Аля с матерью живут непросто, поэтому-то и такой выбор профессии.

– Да-да. Понимаю…

– А что вы бы хотели обсудить, если не секрет?

– От вас никаких секретов. Я бы хотел предложить оплатить обучение этой девушки вокалу. В музыкальном училище.

– Я вам дам их домашний телефон, позвоните, переговорите.

– Нет, я бы хотел это сделать здесь, при вас, поскольку считаю вас причастной к открытию такого таланта. – Вадим сам не подозревал, что умеет быть таким льстивым. Но ему важно было, чтобы все разговоры о будущем этой необычной девушки велись в присутствии третьих, проверенных и надежных лиц. Чтобы мать девушки не заподозрила ничего неприличного, чтобы его предложение смогли оценить как солидное, серьезное. А солидными по-прежнему считались государственные учреждения.

– Я вас поняла, попробую их пригласить сюда. Вы готовы сейчас разговаривать?

Вадим на секунду замялся, а потом кивнул. Он боялся долго раздумывать – очень необычным было то, что он сейчас собирался делать. Это никак не вписывалось в его прежние планы, это противоречило его характеру – замкнутому, не любящему посторонних, незнакомых лиц. Вадим же отлично понимал, что, сделав подобное предложение, он будет и в дальнейшем ответственен за эту судьбу. «Я никогда ничего не понимал в музыке, я не знаю, чем сопрано отличается от меццо-сопрано, я не умею разговаривать с детьми. А эта девушка – еще почти подросток», – все это промелькнуло в его голове, но упрямство и твердая решительность, свойственные его характеру, взяли верх.

– Да, я хотел бы сейчас переговорить с ними. В конце концов, надо понимать, как отнесется мать к подобному предложению.

Через двадцать минут в кабинете сидела та самая сухопарая тетка, а позади стояла девушка.

– Аля, садись тоже. – Директор насильно усадила ее на стул.

– Что еще случилось? Если платить теперь надо, то мы уйдем! Я слышала, что вроде платные теперь занятия будут. – Серая тетка говорила тихо, но было понятно, что за негромким голосом, осторожными манерами скрывается характер. Характер сильный, сложный и не очень приятный. Смирение, читавшееся в глазах, не убеждало, а настораживало.

– Нет, нет! Речь пойдет о вещах скорее приятных. – Ирина Леонидовна оглянулась на Вадима. – И очень важных для Али.

– Да-да, – неожиданно хриплым голосом произнес Вадим. – Я… мы… наша компания хотела предложить вашей дочери обучение вокалу в одной из лучших школ Европы. Мы оплатим полностью курс, проживание. Необходимо только ваше согласие.

– Да-да, – очень вовремя пришла на выручку директор. – Между прочим, Вадим Алексеевич – человек здесь не случайный! Он воспитанник нашего Дома творчества, выпускник института имени Баумана, владелец известной компании. Он принимает участие в талантливых людях, помогает им достичь профессиональных высот.

Вадим смутился – он не мог подтвердить сказанное, поскольку компания только была учреждена, а помощь этой девушке была частью плана по собственному обогащению. Вадим уже несколько недель скупал книги о неизвестной ему доселе профессии «менеджмент в области музыки». Мать девочки недоверчиво посмотрела на благодетеля:

– Насколько я вижу, вы очень молоды. Ненамного старше моей дочери, позвольте мне усомниться в вашем предложении и в ваших намерениях. И потом, сколько будет стоить это обучение?!

Ответ прозвучал тихо, но очень определенно. Вадим пытался найти нужные слова, но не находил их. Что он мог сейчас сказать в этом кабинете. Что у него есть деньги, которые могут помочь получить надлежащее музыкальное образование? Что он хочет попробовать совсем неизвестное ему дело? Что его тронул голос этой девушки? Не внешность, необычно красивая, а именно голос – ведь тогда, стоя под открытым окном на углу сквера, он слышал только музыку и голос. Что он мог сказать этой сухой, похожей на классическую менторшу, женщине? Ее подозрительность рождала в нем сомнения. Сомнения в правильности его поступка, сомнения в том, что его кто-нибудь поймет. Жена уже несколько дней пытается выяснить с ним отношения. Она даже звонила матери (нелояльность высшего порядка в представлении Вадима), пытаясь поделиться тревогами. Хорошо, что мать лишь рассеянно выслушала сноху и отделалась дежурными фразами. И вот сейчас эта тетка…

– Простите, как вас зовут? – Вадим расправил плечи и как можно спокойнее посмотрел на мать девушки.

– Елена Семеновна. – Тетка была намеренно суха.