Отказать Пигмалиону

– Я не могу себе это позволить. Если Аля не пройдет прослушивание, нам надо срочно возвращаться. Меня отпустили всего на несколько дней, а Але надо думать о дальнейшей учебе. И пожалуйста, не говорите мне, что вы постараетесь нам помочь. Всю жизнь вы помогать не сможете. Никому. Ни нам, ни кому-то другому. Вы очень молоды и добры – я это поняла. Доброта ваша не только в готовности потратить деньги на чужих людей, ваша доброта в понимании их обстоятельств. А это уже очень много. Но вы встали на трудный путь. Заработать деньги на одаренности другого – это балансирование на грани влюбленности и ненависти, алчности и доброты, привязанности и равнодушия. Это под силу только душевно талантливым людям.

– Елена Семеновна, спасибо за хорошие слова. Я сам иногда боюсь… Вы уж этот мой секрет не выдавайте никому.

– Договорились. – Мать Али внезапно улыбнулась, и Вадим увидел в ее лице намек, тень Али. Тень той красоты, которая быстро скукожилась под действием невзгод, обычных, человеческих, но таких беспощадных.

– Скажите, куда бы вы хотели пойти, что посмотреть? Может, в театр? Или в магазины… Ну, не буду, не буду, – замахал Вадим руками, увидев смущение и возмущение одновременно на лице собеседницы. – Ну хоть куда-нибудь! Ведь у нас еще целых три дня!

– Давайте дождемся Алю. А потом решим… – Елена Семеновна в нетерпении поглядывала на дверь. – Впрочем, здесь же, наверное, есть книжные магазины? Я бы хотела попасть в книжный. Знаю, что за границей можно купить книги на русском языке. И художественные альбомы. Если можно…

– Господи, да не вопрос! Мы обойдем все книжные, которые есть в Зальцбурге! Вы что-то конкретное хотите купить?

– Да. Нет. Я посмотрю… Вы знаете, я очень люблю книги. И читать, и иметь… Иметь в смысле – обладать. Как обладают библиофилы – ценить тексты, иллюстрации, качество переплета, редкость издания… Я не всегда могла найти, что люблю, сами знаете, в магазинах не все было… С переплатой покупать – не по карману… Правда, когда уже совсем все по-другому в стране стало, у нас на работе объявили подписку на четырехтомник поэтов Серебряного века. Я так обрадовалась, денег заняла, внесла в кассу. Я поэзию очень любила всегда, к тому же нам всем показали уже вышедшие первые тома. Так вот, ждали мы этих книг очень долго, примерно год, а когда получили, то разочарование было ужасное – представляете тонкие книжицы, отпечатанные на ротапринте, словно инструкции по использованию стиральной машинки. И такие противные обложки, шершавые, из плохого мягкого картона… Ужас, одним словом. Вы скажете, содержание – главное, но есть вещи, которые должны быть оформлены прекрасно. Да и контраст с уже выпущенными книгами был разителен.

– Будем считать, что вас не злостно обманули, а издательство не успело за инфляцией… Планировали одно, денег хватило только на другое… Я, кстати, тоже люблю красивые книги. Их, впрочем, любят все. Обязательно с вами посетим книжные…

Аля вошла в кафе и сразу же отыскала их взглядом. По ее лицу понять было ничего нельзя, но походка… Походка выдавала все. Унылое шарканье, ступня, цепляющаяся за ступню, – сейчас это все стало каким-то гротескным.

– Скорее всего, меня не примут… Даже на платное отделение… Во-первых, там с документами что-то… Я не очень поняла. Но это можно было бы поправить, они сами сказали. А во-вторых, у меня голос, который уже не раскроется… С ним работать можно, и можно даже меня научить правильно петь – они сами так сказали, но оперного будущего у меня нет. Это я поняла хорошо. Они сказали, что мы можем дождаться официального ответа – они его обязательно пришлют. Вот. – Аля взяла вилочку и стала есть торт, лежащий на тарелочке перед матерью. – Я так волновалась и теперь такая голодная, что съела бы корову.

– И надо съесть. Бросьте, Аля, сладкое, мы идем серьезно обедать. – Вадим махнул официанту, расплатился и, стараясь не смотреть на лицо Елены Семеновны, повел их по оживленному, в осенних солнечных лучах, старому городу. Он знал, куда идти, ресторан в национальном стиле он заприметил давно, но специально выбирал окольные пути, узкие улочки, сады и скверы, он вел их мимо знаменитых соборов, памятников, домов. Он сделал так, что помимо своей воли они вынуждены были разглядывать, рассматривать, удивляться. И вопреки своему настроению они влились в эту радостную, яркую толпу, включились в ее праздную, легкую жизнь. Сделав большой круг, уставшие, немного отвлекшиеся от случившегося, они наконец расселись за большим дубовым столом, и Вадим стал вслух зачитывать меню. Только на минуту он отвлекся и услышал, как Елена Семеновна проронила:

– Вадим Алексеевич, вас врачи-диетологи просто бы на костре сожгли. Глядя на вас, можно подумать, что лучшее лекарство от неприятностей – это еда!