Отказать Пигмалиону

Аля поблагодарила его, а про себя подумала, что жить так, как живут ее сверстники, она не умеет. Впрочем, и ущербности от этого она тоже не чувствовала – у нее был свой мир, который она тщательно оберегала от других. И город, в котором она оказалась, невольно способствовал комфортному уединению. Окна ее квартиры выходили на небольшой лес горы Капуцинерберг, дорожки которого были снабжены знаками «Осторожно, лисы», через квартал узкие набережные шумного бирюзового Зальцаха спускались прямо к воде, городские парки и площади были гостеприимными как для многочисленных компаний, так и для вынужденных одиночек. Над всем этим возвышался мощный Хоэнзальцбургер, и все это окутывал колокольный перезвон городских соборов. Аля, приученная к каждодневному кропотливому труду, не потерялась в этой внезапной новизне впечатлений и ощущений, она только с радостью убедилась, что этот город полностью соответствует тому, о котором она читала в любимой книге, изумилась гармонии природы, архитектуры и местного образа жизни, подстроилась к городскому ритму и ушла с головой в учебу. Для любого другого человека в другой стране самой большой проблемой могло стать общение, но Аля существовала точно так же, как и в Москве, – ее собственные дела, ее внутренняя жизнь обеспечивали душевный покой, а то, что на нее заглядывались на улицах, ею осталось почти незамеченным. Она по-прежнему считала себя косолапой дурнушкой. Впрочем, эта ее «цепляющаяся» походка исчезала по мере того, как уверенность поселялась в душе. А уверенность эта исходила от двух таких разных австрийских преподавателей и Вадима, который звонил ей два раза в неделю. Матери она звонила сама каждую субботу и отправляла две открытки в неделю. Открытки она выбирала с интересными видами Зальцбурга и не ленилась в двух словах рассказать об этом месте. Языкового барьера она почти не чувствовала – в момент каких-либо затруднений к ней с готовностью приходили на помощь, впрочем, и немецкий она осваивала быстро. Одним словом, несмотря на драматическое несовпадение характеров с профессором Утте, порой Аля чувствовала себя очень неплохо.

Свое первое Рождество в Австрии она провела в доме фрау Вольц.

– Приглашаю вас на Рождество. Я приготовлю наши национальные блюда, – сказала преподавательница, а Аля, собравшаяся было отказаться, вдруг неожиданно для себя согласилась. Ей тоже не хотелось оставаться одной в этот вечер, когда внезапно затихают все рождественские базары и пустеют улицы. Ей не хотелось остаться одной в этот самый семейный немецкий праздник, и она согласилась. «Судя по всему, фрау Вольц одинока, почему бы не провести этот вечер с ней». Аля вздохнула про себя. Она не полетела в Москву на Новый год, поскольку совершенно случайно ее пригласили принять участие в цикле концертов классической музыки, которые ежегодно устраивала католическая община города. «Не отказывайтесь! – в один голос твердили и герр Утте, и фрау Вольц. – Традиционно на них присутствуют все уважаемые люди города. Это очень большая честь!» Аля уже не удивилась – в понимании зальцбуржцев то, что происходило в городе, было намного важнее и весомее того, что происходило в стране. Патриотизм – такая удивительная штука… Созвонившись с Москвой, она получила полную поддержку Вадима и, что важнее, матери.

– Ты должна выступить. Приехать домой успеешь. Занятия и практика важнее всего. – В трубке слышались властные ноты, и если была тоска, то мать не позволила себе ее обнаружить. – В Москву уже летом приедешь или на Пасху. Там длинные у них каникулы, вот и прилетай.

Аля выслушала мать и на всякий случай задала вопрос:

– Мам, ты точно не против, чтобы я осталась здесь на новогодние праздники?

– Я против того, чтобы ты пренебрегала практикой. Надо обязательно выступить.

Так Аля узнала, что такое глинтвейн, сосиски с брецелем на свежем воздухе, толпы гуляющих среди елочных базаров, рождественские песнопения и тишина католического Сочельника.

– Садитесь за стол, – пригласила фрау Вольц Алю. На столе, украшенном остролистом, стоял жареный гусь, кнедлики и бокалы с красным вином. Аля, стесняясь, развернула небольшое продолговатое блюдо – она вчера целый вечер трудилась над фирменным блюдом их семьи – селедкой под шубой.

– Это почти всегда делают в Москве на Новый год. Надеюсь, вам понравится.

Селедка преподавательнице понравилась, как и маленький подарок – мельхиоровая пудреница со Спасской башней на крышке.

– О, что вы! Такой дорогой подарок! – всплеснула руками фрау Вольц.

Это в России драгметаллами считаются золото и серебро. В Европе мельхиор пользуется большим почетом.

Разговаривали они весь вечер – Аля путала слова, не все понимала, но, может, от этого быстро прошло смущение, и комната наполнилась семейным покоем.

– Ваш спонсор прилетает в январе, вы знаете?

Аля сначала не поняла, а потом переспросила:

– Вадим Алексеевич? Я ничего не знаю! Он мне не говорил!

– О, значит, я выдала тайну! Сделайте вид, что вы ничего не знаете…