Отходняк после ящика водки

Что же касается морских ежей, которых мы там истребили немерено, то тут они называются – ricci. Колючие эти маленькие полусферы, на дне которых жирно оранжевеют полоски ежовой икры, идут в кабаке по 25 центов за единицу. Японцы б удавились с досады, узнав о местной дешевизне: у себя на островах они просто разоряются на этой икре. И их можно понять: этот тонкий вкус типа завяленной, слегка уже протухшей полупрозрачной вобляной икры, только тоньше и волнительней, трудно забыть… В общем, главные гастрономические открытия, сделанные в Сицилии, – это именно ежовая икра и осьминожье карпаччо. «Все лучшие итальянские рестораны – в Тоскане. А сицилийских ресторанов в мишленовском справочнике – ни одного нет… Да и чего от них ждать? Провинция, эклектика…» – ворчал один из нас, знаменитый московский гурман. Но несмотря на то что приличному человеку на Сицилии некуда сходить поесть, с голоду никто не помер.

ПАНАРЕА

Однако же на Сицилии есть одна серьезная проблема: трудно найти разливное пиво! Странно для летнего курорта! Приходится давиться бутылочным. Что мы и делали одним прекрасным вечером в пивной под открытым небом, в компании своих московских знакомых, которых случайно встретили в Таормине на Corso Umberto – они живут теперь в Европе и вот по-соседски заплыли на яхте на Сицилию.

– Как, вы не были на Эолийских островах? – искренне изумились они. – Не бывши там, вы Сицилию не поймете!

Вызов мы приняли, и даже более того. Всем своим видом демонстрируя, что в наше время только жлобы и бедняки пользуются яхтами, мы следующим утром вылетели на один такой остров – Панареа. Почему мы его выбрали? Потому что именно там живет наш знакомый вертолетчик Лоренцо. И попал очень красиво. Он жил-поживал в Венеции и был собой вполне доволен. До тех пор, пока однажды не попал на райский островок и не осознал, что холодная Венеция с ее вонючими каналами – чистая разводка. Лоренцо снял на том острове дом и арендовал вертолет, на котором теперь и катает правильных путешественников.

Полетели туда и мы… От Таормины это 110 км, чуть ли не час добираться – вертолет больше 150 не идет, это ж не «мерс» все-таки. По пути мы облетали дымящиеся среди моря вулканы. Иногда возле них мы видели яркие, прямо-таки купоросные пятна: это бурлили подводные гейзеры. Море… Может, в первый раз именно тут я увидел тот самый цвет, который по-английски называют navy blue – синий, как морская волна. Цвет не серый, не зеленоватый, не жидко-голубой, как в России. Не такой, как русский парадный мундир пехотного офицера, а именно глубокий синий…

Попадались по пути и скалистые островки. Там были просто-таки кадры из фильма «Скалолаз». Вертолет как бы совсем уже врезается в скалу, но потом резко берет вверх, и у тебя чувство, что под тобой выламывается дно, отваливается, ты теряешь опору и летишь в пропасть. Это все – от пары-тройки секунд почти полной невесомости, которая возникает от такого резкого маневра…

Ну, долетели… Островок оказался и правда райский – весь в зелени, в цветах, в белых домиках. По узким улочкам, кроме велосипедов и мотоциклов, проезжают только электрокары, на каких катаются обыкновенно любители игры в гольф. А других машин, настоящих, тут и нету. Тихо, безмятежно…

– Зато ночью – все наоборот! Сейчас народ выспится, отдохнет, потянется в дискотеки – и такое начнется!

– Какое?

– Вы что, не знаете? Панареа – это же остров любви! Сюда на лето слетаются девчонки со всего мира!

– И почем тут это?

– В том-то и дело, что деньги у них и так есть. Они просто любят это дело…

Накал которого тут так силен, что номеров дешевле 300 за ночь на острове не сыскать, да и то надо заказывать за два месяца. Опасаясь за свои моральные устои, мы сочли за лучшее выпить винца Pietramarina со склонов Этны – и улететь от греха подальше…

К сведению любознательных читателей: недостающую информацию о Сицилии вы можете почерпнуть из путеводителей и справочников.

И.С.

И ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ, ИЛИ НОВЫЙ ЦАРЬ ЭДИП И ЛЕДИ МАКБЕТ В ОДНОМ ФЛАКОНЕ

ЧАСТЬ I. НАДЬКА

Жила-была одна баба. Звали ее, ну предположим, Матрена. Нет, Матрена – слишком нарочито. Пожалуй, звали ее Надя. Во, точно, Надя. Так лучше. Иногда Надька, Надюшка. Короче – Надя. Все.

Было ей, как теперь модно выражаться, 40 + лет. То есть между 40 и 50. А может, уже и за пятьдесят. Ну разве чуть-чуть. Этак лет 55–56… Или все 60? Нет, 60 еще не было. Это точно.

Выглядела Надька сногсшибательно. Посудите сами – крепко под 80 килограммов при росте дай Бог чуть больше 165. Груди у нее были, как выражались классики, арбузные, а задница – 120 см в обхвате. Ну, понятное дело, песочными часами ее фигуру назвать было нельзя: пятый бюст и огромную корму дополняло большое брюхо. Но все же сала на животе было не настолько много, чтобы ее фигура не представляла собой ничего вообще.