Отходняк после ящика водки

Тут уж я отдохнул взглядом. Это вам не нью-йоркские негры, которые носят дреды и красно-желто-зеленые береты, лишь подражая настоящим растаманам. Вот они, чудо-богатыри! Тощие, белозубые, грязные, веселые. Хохочут беспрерывно. Огромные резиновые сапоги на босу ногу. Так в наших деревнях одеваются алкаши-трактористы. Все песни Марли знают наизусть. Поют их по любому поводу. Любят его – не передать. Он для них святой. Я не шучу. Реально на его могиле есть икона, где Боб в образе Христа.

Продают гигантские самокрутки: «Мистер, поаккуратнее, пожалуйста, в них совсем нет табака!» Перед входом на гору, где расположена часовня, нужно разуться и идти босым. Набирается небольшая группа туристов. Появляется радостный гид. Естественно, пыхнувший, но чистенький; правда, ширинка расстегнута. Неестественно белые зубы. Сбоку одного зуба нет. Он ловко втыкает в эту дырку косяк размером с сосиску и свободно махает руками: в общем-то удобно. Поет. Очень хорошо поет: «One love, one love, let's get's together and fell all right!»

Подходим к домику, где прошло детство героя. На юге России такие называли летней кухней. Дощатый сарайчик с одной панцирной кроватью. Плакатики с репродукциями футболистов, как будто из «Огонька». Рядом, на улице – печка с чугунными кругами для конфорки. Камень на земле, который он клал под голову, когда валялся и смотрел в небо. Что-то такое трогательное во всем этом. И музыка… Высокий, чуть надтреснутый голос. Неожиданная, простая мелодия. I love you, Bob!

Заходим в часовню. Почти всю ее занимает большой саркофаг. Тлеют ароматические палочки, полумрак. Портрет жены, матери, брата. Иконы. На стене висит авоська с футбольным мячом. Раскрытая Библия. Книга вторая – «Исход – Exodus». Портрет улыбающегося Боба. На языке растаманов нет второго и третьего лица. Есть только первое лицо. Если они хотят сказать «я и ты», то говорят «я и я». Или, например, так: «Hey, ВоЬ! I wonna gonna to I».

Ну вот я и пришел к тебе. Я вышел, когда ты был еще жив. Почти тридцать лет назад. И все-таки пришел. Хорошо. We'll be forever loving Jah! Bobby!

А.К.

НИКОЛАС ИЛЬИН: КТО УСТРОИЛ ОЧЕРЕДЬ НА МАНХЭТТЕНЕ?

Как-то в Нью-Йорке, на выставке «Russia! Десять веков русского искусства» в Музее современного искусства, я и мой соавтор по «Ящику водки» Альфред Кох познакомились с главным организатором выставки Ильиным и пошли с ним пить виски. За выпивкой завязалась беседа.

Вот ее краткое изложение.

Николас Ильин – сын православного философа и писателя, французский гражданин, он куратор всех европейских проектов Фонда Гуггенхейма, автор громких проектов «Великая Утопия» (1992) и «Амазонки авангарда» (2000).

СПРАВКА

Основатель фонда Соломон Гуггенхейм был одним из восьми братьев, которые эмигрировали из Швейцарии в Америку вместе с отцом, где быстро разбогатели, занимаясь металлургией. Один из братьев погиб на «Титанике», а его дочь Пегги Гуггенхейм приобрела красивый особняк в Венеции – сейчас там Музей Гуггенхейма. Сам Соломон в 20-х годах познакомился с немецкой баронессой, уговорившей его собирать искусство «для себя». В 1926 году в Баухаузе баронесса познакомила его с Василием Кандинским, и Гуггенхейм сразу же приобрел несколько холстов. Процесс коллекционирования увлек – и вскоре появился временный музей на Манхэттене. Однако места не хватало, и тогда знаменитый Фрэнк Ллойд Райт спроектировал здание, известное сегодня как Музей Гуггенхейма в Нью-Йорке. В последний раз его расширяли несколько лет назад.