Открой дверь

Кэти явно ждала меня, причем, явно нервничала. Заметно было, что она не могла найти себе места, приготовила поесть и выгладила все постиранные недавно вещи.

— Привет-привет. Все нормально?

— Да, Кэти, не переживай, это была простая слежка, причем ребята явно не знали, где мы живем. Точнее, судя по всему, где я живу.

— Точно, за мной не пошли, я не заметила никого.

— Это может означать ровным счетом ничего. Хотя, судя по их «профессиональной» слежке, шпионы из них такие себе, сбросил я их довольно быстро.

— А кто это был, я не смогла узнать никого.

— У меня есть фотка.

— Ты серьезно? Как ты его снял? Дай посмотреть!

Я показал снимок из зеркала в магазине, качество получилось слабое, но рассмотреть лицо было можно. Кэти поинтересовалась, что я смогу с этим сделать, на что я ответил многозначительным молчанием и набрал номер своего штатного хакера.

— Привет, Джимми… Да… Сейчас скину фотку, посмотри, может найдешь совпадения… Да, полночь. Я только приехал, сбрасывал хвост! Слушай, не хочешь, не надо, просто завтра собирай вещи и сваливай на все четыре стороны. Я тебе на адвокатов тратил деньги не для того, чтобы ты меня отчитывал!

Кэти явно не понравилась моя манера общения с раздолбаем-хакером, зато ей понравилась моя новая рубашка, которую она тут же примерила и заверила меня, что теперь это ее рубашка.

— Ты же понимаешь, что если ты придешь в мужской рубашке в лабу, то точно пойдут слухи.

— Ты удивишься, если узнаешь, что весь НИИ уже обсуждает нашу личную жизнь? Общажные знакомые уже всем раззвонили, что я переехала, а еще, однажды, после пивнухи, именно ты провожал меня, а? Как тебе такое? Теперь, как порядочный человек, ты обязан на мне жениться.

— Да, Кардинал, видимо, оттуда же слухами набирается?

— Стейт говорил обо мне?

— Ага, заикнулся, так сказать. Все нормально, не переживай! — тут резко зазвонил мой мобильник. — Да? Здравствуйте, господин Кардинал… Завтра в 12?.. Эм, это точно комфортно? Как я понимаю, это закрытая вечеринка, только для ученых… Ваше приглашение я не могу отвергнуть, конечно. Спасибо, профессор. Буду… Доброй! — я еще раз посмотрел на экран телефона, нет, этого просто не должно было случиться, она меня точно пристрелит! — Кэти, кажется, завтра мы идем на церемонию вместе.

— Что, простите? — я, видимо, задел ее самолюбие, раз вызвал нарастающую ярость на лице Кэти. — Я трудилась, жопу рвала, по пять статей за год, несколько конференций, только чтобы меня пригласили, а тут приходишь ты, весь такой супер-детектив, и тебя сразу приглашают?!

— Так, Кэти, спокойно. Я не напрашивался, мы пошли на сделку, я им инфу, они мне инфу. Видимо, они так понимают термин «информация». Может, они ждут, что я там увижу кого-то, подмечу новую зацепку. В любом случае, завтра, а точнее, уже сегодня, в 12 дня мы должны быть на месте. Где это?

— Во внутреннем дворе. Только одна дверь, нет ни одного окна, а институт закрывает стенами все четыре стороны квадрата.

— Миленько… — заключил я.

На следующий день нам было позволено приехать на работе к 11 утра. Мы красиво оделись: я в светлую рубашку и белые брюки, Кэти надела сарафан. С погодой тоже повезло — безоблачное небо, яркое солнце и жара, совсем не свойственная для начала осени. В 11:55 мы спустились к неприметной двери, которой пользовались, очевидно, раз в десять лет, так как на ступеньках лестницы, справа от нее, лежал толстый слой пыли. Во внутреннем дворе уже стояли молодые мужчины и женщины, а кроме них профессор Стейт и его коллега, которого я видел в самый свой первый день в НИИ.

— Ну, вот все и в сборе! — старческим голосом проговорил последний. — Можем начинать, профессор Стейт?

— Да, коллега, начнем! Доброго дня! Друзья, вы — надежда нашей науки! Вы — наше будущее! Вы — те, кем мы были когда-то давно! Вы — все, на что мы, старики, можем надеяться! В стародавние времена, самые первые ученые говорили, что настоящий чистый разум, самое чистое сознание способна остановить только смерть, и чтобы отсрочить ее пришествие они придумали ритуал, традицию проводить который мы блюдем уже очень давно! С этого момента, вы все пойдете по пути, с которого уже нельзя будет свернуть, я говорю о чистой науке, которая не может быть хорошей или плохой, доброй или злой, черной или белой. Я говорю о том, что любой из вас ступает на дорогу, которая покрыта выбоинами, на которой полно перекрестков, слева от вас будет непроходимое болото, справа будут возвышаться отвесные скалы. На этом пути не будет отдыха, не будет остановок. Никогда не останавливайтесь, никогда не отступайте, и только в этом случае вы дойдете до ее конца, когда сможете передать все свои знания, весь свой опыт следующему, который рискнет называть себя ученым.

Кардинал зажег спичку и кинул ее в большую емкость, напоминающую казан, только глубже, в которой лежали какие-то тряпки и ветки. Огонь вспыхнул ярко, он переливался неестественным красным и оранжевым цветом, но очень быстро потух, всего за какую-то минуту. Кардинал взялся за деревянные ручки емкости и подбросил содержимое высоко в воздух.