Читаем Откройте Америку! полностью

и усадил меня за овальный стол, покрытый бархатной скатертью с кистями.

Мирра принесла из кухни тарелку красиво нарезанного сыра ассорти - бри,

рокфор, камамбер, козий монтраше - и Роман торжественно возгласил тост,

предрекая мне большое будущее как художнику и, по восточному обычаю,

осыпав меня и мою работу цветистыми комплиментами.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мы выпили по первой и повторили, соблюдая весь ритуал, приличествующий

такому доброму произведению лозы Шаранты, то есть, мелкими глоточками,

согревая рюмку в ладонях и вращая напиток для усиления аромата, и хозяин,

откинувшись на спинку стула, попросил жену включить полный верхний свет.

Ярко вспыхнула бронзовая люстра с подвесками, озарив два дубовых кабинета

с фарфором и картины в толстом багете, висевшие на стенах.

Впрочем, это не было для меня неожиданностью, поскольку я сразу заметил

резкого дихроматического письма холсты, несмотря на тень, укрывавшую их,

ибо они буквально лучились грозящей вот-вот взорваться энергией застывших

в напряжённом противостоянии вулканически рубинового кармина и льдистого

лазурного индиго.

Картины изображали мужчин, собравшихся вокруг достархана, чьи чалмы,

рукава халатов и шаровары пузырились какими-то космическими сферами,

возводя банальное чаепитие во вселенского масштаба действо.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Роман спросил, известно ли мне имя автора наполненных тревожным блеском

неукрощаемой силы полотен, и, конечно же, я знал его - Александр Волков,

скромный, нетитулованный преподаватель живописи Ташкентского худучилища,

где ему странным образом удавалось-таки пересидеть все регулярные кампании

по искоренению формализма в искусстве.


Некоторое время мы потягивали коньяк молча. Волковские работы, намеренно

лишённые даже малейшей литературной подоплёки, ради чего и лица сидящих

обозначались только условно, безносыми, безглазыми и безротыми овалоидами,

наглядно показывали преимущества подобного подхода, выключавшего сознание

для непосредственного воздействия на подсознание зрителя.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Словно в ответ на мои мысли, Роман заговорил о живучести русского гения,

умудрявшегося творить при любом режиме, обходя все цензурные рогатки

и достигая величайших глубин, однако лично ему, Роману, всегда не хватало

крепкой сюжетной живописи, аппелирующей к нормальному, а не задуренному

имперской пропагандой разуму.

Мы выпили за обретение вновь сюжетной почвы русским искусством вообще

и за « Сотворение » в частности, я похвалил сыры и коньяк, а Роман заметил,

что, конечно, предпочёл бы старый « Варцихи » под сухую армянскую колбасу,

и разговор сам собой перешёл на воспоминания о временах расцвета Империи.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Брат, разве забыть нам холодное пиво и горячих раков Сандуновских бань,

пахучие шашлыки в уютном подвальчике « Арагви » или отварного осетра

на поплавке у Котельнической набережной !

Хозяин вспомнил инспекционные поездки, гость его - научные конференции,

неизменно заканчивавшиеся посещением специализированных угодий и обедом

из кабанятины, оленины, лосятины, а то и медвежатины.

А какие выставки, какие гастроли знала тогда столица ! Лучшие музеи мира,

лучшие театры ! « Ла Скала », Венская опера, Джоконда, золото Тутанхамона !

И не то, чтобы наслаждалась одна элита - магазины ломились от яств,

каждый работяга позволял себе запросто заглянуть в ресторан, послушать,

если захочется, концерт, отправиться летом на взморье и многое другое.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

« Ты ведь, я думаю, не станешь отрицать очевидного, - вздыхал Роман

( мы с ним спонтанно перешли на « ты » ), - в стране на протяжении

сорокалетия поддерживался по многим показателям более высокий,

чем тут, уровень жизни.

Бесплатное образование и здравоохранение, доступное жильё -

городское, правда, оставляло желать, зато почти у каждого

имелась дача.

Следовательно, плановая экономика выполняла свою функцию,

и система, в принципе, могла бы существовать бесконечно долго.

И какая же напасть погубила Союз ? Кто-то валит на Брежнева, кто-то

на Горбачёва, на поддержку Кубы, на поражение в Афгане. Здешние считают,

что победили нас в холодной войне, разорив гонкой вооружений. Но всё это

хренота, и историкам придётся признать факт - свергли строй подобные мне

незаметные герои, управленцы среднего звена, мелкая министерстская сошка,

такие же технари, как инженеры.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мы, экономисты, каждый год разрабатывали план отрасли, и рассчитывали его

безо всякой туфты, поверь мне. Но промышленники имели наверху свои ходы,

и нам начинали спускать так называемые корректировки.

Этому убавить - он чей-то сват иль брат, тому добавить - мы его не знаем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее