Читаем Откройте Америку! полностью

указывающих на Иисуса Христа Назореянина как на предсказанного Мессию.

Логичное это предположение, ибо трудно ожидать беспристрастия от адептов

столь нещадно искореняемой религии, обретает подтверждение при сличении

массоретского текста и гораздо более древней Септуагинты.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Последняя представляет собой перевод Ветхого Завета на греческий язык,

выполненный в III веке до нашей эры семьюдесятью лучшими иерусалимскими

знатоками Писания по заказу царя Египта Птолемея и по просьбе влиятельной

и обширной еврейской общины Александрии, утерявшей к тому времени иврит.

Созданную за века до Рождества Христова в либерально-скептическую эпоху

просвещённого эллинизма, снисходительно принимавшего любые верования,

и к тому же под эгидой царя, снискавшего славу широтою взглядов, её трудно

заподозрить в преднамеренных искажениях ради пропаганды некой концепции.

Септуагинта дошла до нас в хорошем состоянии, и христианское прочтение

Ветхого Завета практически ничем не отличается от списков этого памятника.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


После Судного дня я снова погрузился с головой в работу. Теперь меня

уже не вполне удовлетворяла прямолинейная диалектическая символика

« Сотворения мира », и я размышлял, не изложить ли в шестой картине

заодно и трагедию соблазна и грехопадения, расположив главные её сцены

в хронологическом порядке среди райских кущ кругом по часовой стрелке,

следуя иконописному канону средних веков.

Такое решение, во-первых, подчеркнуло бы относительность времени, показав

различие в его масштабе в Космосе и на Земле, где длинная вереница дней,

сиречь, оборотов планеты - часть, и наиничтожнейшая, одного вселенского.

Во-вторых, явилась бы новая Ипостась Бога, контролирующего любое событие

быстроизменчивой круговерти бытия Своих тварей и даже берущего на Себя

труд человеческий, и я бы изобразил Его с лопатой, насаждающим Сад Едема,

с пастушеским посохом, прогоняющим стада перед Адамом, с мерной лентой,

нитками, иглами и портновскими ножницами, сооружающим кожаные одежды

для будущих изгнанников.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Но как мне ни импонировала идея, от неё пришлось отказаться, ибо и без того

переусложнённая и перегруженная деталями шестая картина, чудом каким-то

ещё не разрушившая вовсе единства серии, оснащённая таким дополнением,

сразу бы убила своих пятерых сестёр.

Напротив, теперь мне следовало подумать о создании подходящего полиптиху

контрапункта, который в совместной экспозиции смог бы объединить полотна.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Непростая задача требовала кардинальной смены материала и техники, и я

приступил к запланированным прежде скульптурным настенным коллажам.

Кроме того, я решил написать за два месяца, остававшиеся до лишения нас

беженского пособия, с десяток живописных и графических работ, желательно,

экспрессивных и менее литературных, чем « Сотворение мира ».

Таким образом, к рождественским каникулам у меня сложится небольшая,

но впечатляющая выставка, и профессиональные маршаны будут в состоянии

представить меня Америке как новое имя.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Конечно, мне слегка действовало на нервы выглядевшее странно отсутствие

предложений от работодателей, однако каждый будний день при разборе почты

мысленно выматерив дураков пентагонцев, я всё же благодарил Провидение

за дарованный кстати, хотя и скудно оплачиваемый отпуск.

И не только потому, что он давал мне редкую возможность выделить время

для упражнений по зримому отражению реальности, занятие, которое я всегда

расценивал как приятное, полезное, но отнюдь не наиважнейшее в своей жизни.

Я ведь физик, Читатель, хороший физик, и ощущал остро волнующий азарт,

исследуя открытое мной явление, да не какое-нибудь, а овеянное легендами

« шестое чувство » !

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

К моему глубокому сожалению, на моём единственном субъекте, самом себе,

в день я мог провести крайне ограниченное число экспериментов.

Разработанная мною методика требовала высочайшей степени концентрации

и после каждой утомительной попытки - длительного периода восстановления,

причём активного, заполненного эмоциональной, однако не умственной работой,

и, кстати, по моим долгим наблюдениям, все виды изобразительного творчества

превосходно для того подходят, обеспечивая умеренную физическую нагрузку,

обучая тонкому анализу визуальных впечатлений и, главное, умению при этом

раскрепощать подкорку, без чего не создать сильного художественного образа,

действующего на подсознание зрителя - так же, как и не « увидать невидимого ».

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Теперь, удостоверившись в реальности эффекта, я мог исследовать его один,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее