Откровение

Однако, если допустить, что д-р Вейнингер был прав, а статистика д-ра Кинси и д-ра Виттельса утверждает, что таких двуполых русалок и водяных очень и очень много, то... что же прикажете с ними делать? Ведь нельзя же всех их перестрелять. Вот поэтому, видимо, еврейский вундеркинд д-р Вейнингер и решил сам застрелиться.

* * * * *

Два раза в жизни около меня крутились женщины, которые мне упорно и как-то странно отказывали. Позже я узнал, что у обеих этих женщин был сифилис в активной форме и, узнав это, я подумал: "Слава Богу, что они мне тогда отказали".

У Наташи Мейер-Мейерович штука оказалась похуже сифилиса. Сифилис ведь можно вылечить, а Наташина болезнь - неизлечима. И сколько горя она бы мне принесла, если бы тогда мне НЕ отказала? Вышла бы она тогда за меня замуж, наделала бы от меня детей, а за моей спиной постоянно изменяла бы мне - с бабами. Потом рано или поздно -развод. Забрала бы она у меня тогда детей, а я бы за это платил всю свою жизнь. К тому же она - полуеврейка, значит, мои дети от нее были бы четвертьевреями (как Гитлер), и когда бы они выросли, то вполне возможно, что стали бы они такими же выродками, как и их мать.

Многие люди проходят через все это, так и не понимая, что с ними происходит или же они начинают кое-что понимать, но спустя много-много лет. Жаловаться уже поздно, да и некуда... Ведь ни в каком суде вы ничего не докажете...

Проанализировав всю эту информацию о моей бывшей невесте, у меня возникло тогда ощущение, словно мимо меня проползла большая и красивая ядовитая змея. Тот самый древний Змий, который через Еву искушал еще Адама в Раю. Теперь же этот Змий пытался подсунуть свой запретный плод и мне... Горький плод, плод познания Добра и Зла, Счастья и Несчастья, Ума и Безумия, Жизни и Смерти. И взял я этот запретный плод, и вкусил я от этого плода. Что же будет дальше? Ведь Змий обещал:

"Будете вы, как боги, знающие Добро и Зло"

(Быт 3: 5).

Глава 2 БЛЕДНЫЕ СПИРОХЕТЫ ДЕГЕНЕРАЦИИ

"Добрый перед Богом спасется от неё, а грешник будет уловлен ею"

Царь Соломон (Еккл. 7:26)

Издавна ученые-вирусологи, желая помочь всему человечеству, производили первые опыты над самими собой. Вот так и я волею судьбы оказался участником аналогичного эксперимента, и узнал я при этом некоторые весьма любопытные вещи, которыми хочу теперь поделиться со своими читателями.

Поведение носителей дегенеративного заражения было действительно очень и очень необычным, поэтому я "взял в руки микроскоп" и стал пристально рассматривать со всех сторон этих диковинных спирохет дегенерации. В первую очередь - мою бывшую "идеальную невесту", лесбо-садистку Наташу фон Мейер. Ведь именно история с Наташей позволила мне тогда понять многие странные вещи, которые я раньше хотя и замечал, но совершенно не придавал им должного значения.

Итак, сижу я в своей студии на Риверсайде, покуриваю трубку и вспоминаю...

Летом 1945 года, когда я был еще советским офицером в Берлине, мой начальник генерал Шабалин как-то раз попросил меня срочно разыскать и доставить к нему в штаб переводчицу Лизу Стенину (подробнее о ней см. "Песнь Победителя", стр. 283-291). Дело было вечером, после работы. Приехал я тогда к Лизе на квартиру и случайно застал ее в довольно необычной компании... у неё я обнаружил молоденького немца.

В то время советским офицерам строго-настрого запрещалось иметь какие-либо связи с местным населением, а эта Лиза была к тому же еще и еврейкой, и, хотя занимала она всего лишь должность переводчика при штабе генерала Шабалина, тем не менее носила она, как и все мы, шинель офицера. Позже, в составе советской делегации она даже принимала участие в Нюрнбергском процессе.

Итак, Лиза - еврейка, а в гостях у нее я обнаружил молоденького немца-фашиста... И это - в запретной зоне, где на каждом шагу были патрули и часовые.

"Странно..." - подумал я тогда. Но больше всего меня удивило то, что этому "фашисту" на вид было лет 15, т.е. это был не матерый немец, а на редкость хорошенький подросток. Голубоглазый, белокурый херувим, с тонкой девичьей полупрозрачной кожей. Увидев меня, бедный мальчик вдруг смутился и покраснел, как красная девица. Зато Лиза Стенина не покраснела, а развязно, наглым голосом мне заявила: - Ничего страшного мы не делали. Я занималась с ним немецким языком.

Ангелоподобный же мальчик смотрел на меня при этом испуганными глазами, словно он в чем-то очень сильно провинился. Странно... Лиза эта имела в штабе репутацию наглой и самоуверенной девицы, которая тогда демонстративно избегала всех мужчин, а тут вдруг я нашел у нее какого-то запуганного херувимчика... Кстати, таким же херувимчиком был в свое время и папеле Мейер.

Тогда я ничего так и не понял, а только подумал про себя: "И что она с этим молокососом делает наедине вечером у себя на квартире?"