Откровение

Михаэль был хорошим человеком, он работал главным реквизитором. Вы понимаете, что такое быть главным реквизитором у Максимилиана Шелла, где по сцене проходит конница, лошади, запряженные телегами с ранеными людьми? Он был за все это в ответе. И на сцену выкатывается огромный шар, как планета, на бэкграунде, с креслом посередине, в котором сидит живой артист в роли самого Наполеона! А настоящие золотые купола Москвы с настоящим колокольным звоном! Макс не просто так по Москве катался. Он все это использовал и всю красоту России вместил в эту планету! После этого шоу начинается невероятный феерический салют, от которого едет крыша, за это Михаэль тоже был в ответе. И я подумала: «Ну, это очень серьезный мальчик». И Максимилиан считал, что Михаэль совершенно потрясающе работал, он его хвалил. Именно поэтому я сказала: «Настюш, в общем, надо идти дорогой сердца. Так случилось, наверное, я виновата, что не научила тебя предохраняться». Но она была так влюблена и так счастлива, что мы решили отпустить ситуацию, let go, и чтобы не было насилия в очередной раз над Настей.

Мне пришлось отбыть. Она уже была не одна, они жили с Михаэлем.

И любопытно, что именно в этом шоу в одной небольшой роли была задействована Ива Миханович, которая сыграла большую роль в жизни Макса и в дальнейшем стала его «пятимесячной женой», но тогда Максимилиан даже не мог запомнить, кого она играла. Макс был гений и был абсолютно погружен в образы, когда создавал свои произведения, особенно на сцене. Он часто не запоминал актеров. Я это знаю, я была его актрисой на сцене в театре Табакова в спектакле «Вера, любовь, надежда», я помню, насколько влюбляешься в его гений, и ничто тебя не может остановить. И Ива таким же образом влюбилась в него, но безответно, и эта история на время осталась замороженной.

Настя рожает ребенка, потрясающую девочку. У меня есть такая красивая фотография, где все мы, три поколения – я, Настюша и трехнедельная Лея. Я сразу же приехала. Я постоянно, постоянно моталась между Москвой и Австрией, была так счастлива, помогала всем, чем могла, и связь с внучкой была совершенно невероятная. Потом они жили, помню, в отдельном доме под Веной, папа ей снял этот дом, потому что Михаэлю оттуда было легче добираться до работы.

Приезжаю как-то в этот дом, захожу. Боже, там такой срач, на кухне никто не убирался как минимум две недели, а в доме ребенок, собака и

кошка, и все вот это. С моими нежными руками, с моей тонкой кожей… мне нельзя их в воду погружать, посуду мыть, если я даже больше часа плаваю, то у меня потом сложности, просто слезает кожа, настолько она тонкая.

А в тот момент взяла тряпку и убиралась, я помню, ровно 48 часов, я никогда такие вещи не делаю. Я вычистила кухню, я вычистила все, вымыла полы, весь дом горел. И вместо благодарности (в этом весь характер моей дочери, это ее черный юмор, который она унаследовала от Макса) она смотрит на меня и говорит: «Ну что это такое? Мне мать нужна, а не уборщица в жизни». Вы можете представить? После такой сумасшедшей работы я просто стою, вся высохшая, с поникшей головой, потому что мне хочется с Леей играть, а не хренью заниматься! Короче говоря, меня обосрали, и я пошла ухаживать за Леей уже в чистом доме.

Настя с Михаэлем и Леей постоянно переезжали с места на место. И в один момент они оказались в нашем недостроенном доме в Альпах, который мы с Максом строили, но он никак не давал его закончить. Дом должен был стать домом для всей семьи. Он был готов только наполовину, но жить там было можно. В нем уже были готовы три роскошные ванные комнаты, дубовые лестницы, прекрасная кухня, чудесные комнаты на первом этаже. К сожалению, Максимилианово заболевание разворачивалось очень быстро, и он просто перестал заниматься домом.

Так вот, он отдал этот дом временно Насте и Михаэлю с ребенком. Каждый раз, когда я уезжала из Альп, я просила Максимилиана контролировать Настю, чтобы она принимала таблетки, но, конечно, ему было наплевать.

К моменту очередной трагедии мы с Максимилианом уже были в разводе и он жил с Ивой, которая была гораздо моложе него… на 48 лет.

И вот 3 часа ночи. Так мне рассказывали Макс вместе с Ивой. В любимом домике-избушке, где упрямо жил Макс, раздается стук в дверь – долгий, продолжительный, пока Ива не открывает. Она видит Настю. Настя ей говорит:

– Я вам сейчас скажу что-то очень-очень важное… Вы не вздумайте пойти в верхний дом.

– Мы спим, зачем нам наверх идти?

– На всякий случай я вас предупреждаю. Там лежат два трупа.

– Какие трупы?

– Как какие? Там лежат Михаэль и Лея. Я их убила, я их зарезала ножом.

Ива будит Максимилиана, они бегут в дом. Там все в порядке. Все спят.