Откровение

Даже сам его подход к истязаниям был полон извращения. Он чувствовал все, что чувствует жертва, и давно уже стал подозревать, что своя боль нравится ему больше, чем чужая. Но признать это, означало признать себя… не вполне нормальным.

Зверь вспомнил, как смеялся Эльрик, услышав это признание, и стиснул зубы, чтобы переждать острый приступ тоски. Здесь, в Ифэренн, не было неба. Не было Эльрика. Отсюда нужно было уходить.

Не хотелось.

Не из-за аждахов. Переживет он без пыток, сколько лет жил и ничего, не свихнулся. Ифэренн держал его незавершенными делами, которые еще даже не обозначились. Было что-то, что он должен сделать здесь. Или наоборот не сделать. Что-то, ожидавшее его вмешательства или невмешательства. Такой странный, такой огромный мир. Полностью нематериальный, за исключением Ойхе, Тенгера и этого святого по имени Артур. Можно ли просто взять и уйти отсюда, не оставив по себе никакого следа, не оставив в себе ничего здешнего?

Начать стоит с того, что отсюда пока, в принципе, нельзя уйти. Нет возможности.

Тенгер не так давно спросил его:

— Когда, как ты думаешь, тебя найдут?

— Уже нашли, — сказал ему Зверь. — Сразу нашли.

— Так чего ждут?

Ответ на этот вопрос и был его разрешением на взлет. Эльрик ждал, чтобы он захотел уйти. А он не хотел. Что ж, чем дольше Эльрик ждет, тем больше у Ифэренн времени до уничтожения. Как бы ни хотелось Тенгеру поскорее покончить с этим миром, от его желания тут ничего не зависит.

Эльрик де Фокс

Только явился в новый мир, и сразу обзавелся королевством. Кровь не водица. Де Фокс остается де Фоксом, даже когда думает, что носит другое имя. Сдать его может кто угодно. Любой вампир — Моартулу, любой фейри — Змею. И вампиры, и фейри молчат, как рыбы. Дураков нет отправлять будущего владыку на пытки и смерть. Он ведь, когда вернется, всё будет помнить о том, как из него душу вынимали. И кто первым огребет веслом? Не Моартул. Тем более, не Змей. Огребут доносчики, и мало никому не покажется.

Я хотел забрать Волка сразу, как только мы его нашли. Я обещал, что заберу. Кадавр, там, не кадавр, души у меня нет, зато есть Звездный. Ключ от всех дверей. Чтобы вытащить Волка, достаточно сделать пролом в реальности Ифэренн. Могут пойти трещины, что-то может осыпаться или упасть, но мир от этого не рухнет. Не перестанет существовать.

Воспользоваться Артуром — вариант более рискованный, но, как ни парадоксально, — более щадящий. Если получится избегнуть встречи со Змеем, если получится Змея не убить, то ни Ифэренн, ни тварный мир не пострадают. Правда, если не получится, тут малым ущербом не обойдется, всё к акулам пойдет. До полной стерильности. И все же представить, как мы со Змеем бьемся насмерть, и я его убиваю, у меня не получалось. Никак. Бились уже, и я его не убил. Змей слишком красивый, чтоб погибнуть от моей руки, и слишком умный, чтобы драться со мной. Он прекрасно знает, чем это кончится.

Ну, да, а еще мы друзья. Именно поэтому я и знаю, что драться со мной он будет только ради спасения мира, уж никак не ради его уничтожения.

Оставалось договориться с Артуром.

Тяжело быть Мечом Закона. Непросто. Сначала вламываешься в душу подходящего носителя, потому что работа такая, дело не ждет, решаются вопросы вселенской важности. А потом знакомишься с ним поближе и начинаешь чувствовать себя насильником. Это в лучшем случае. Руками Артура я убил человека. Не был бы наш святой христианином, он бы мне этого убийства в жизни не простил. Может быть, конечно, не будь он христианином, он бы убийство так близко к сердцу не принял, не знаю. Сейчас Артур от христианства далек, но людей всё равно не убивает, скорее себя прикончить даст. Впрочем, и зла на меня не держит. Простил, значит простил.

Что, однако, не означает, что мы ладим. Он меня терпит, потому что не может избавиться. И не впустить в себя не может.

Но я не могу войти без приглашения. У меня совесть есть.

Я не думал, что возникнут сложности. В отличие от Змея, которому Волк нужен, чтобы спасти мир, Артуру Волк как раз не нужен. Артур тоже должен спасти мир, но совсем в другом смысле. Зерно, из которого прорастает колос, умирает. Таков закон. Мир, из которого прорастет Царство Божие, тоже должен умереть. Таков закон. В данном случае Закон — это я. Артур из-за меня невольно стал помехой выполнению закона, но в его силах исправить ситуацию. Всего-то и нужно — дать мне войти, позволить забрать Волка, и ждать, пока все пойдет своим чередом.