Откровение

Тройни знал, что дело не в талантливых сотрудниках. Нет. Не знал — предполагал. Ринальдо — тоже. Подозревали они, что дело в близости университета? Опять нет, иначе сказали бы. Не один, так другой. Но интерна фон Рауба заподозрили сразу. Знали, что он впитывает эту чертову некротическую энергию, и предположили, что он станет фильтром, абсорбирует влияние на пациентов… чего именно? Что сводит людей с ума и не дает им исцелиться или выздороветь? Некроэнергия, пронизывающая все и вся в пренебрежимо малой концентрации?

Бред!

Что она, вообще, такое? Вот с чего следует начать. Какая она? Есть ли в аурах здешних обитателей — больных, не здоровых — хотя бы ее следы?

…Видеть он научился недавно. После второй смерти, которая настоящей смертью даже и не была.

Князь, еще до того, как они сблизились, в те времена, когда общение ограничивалось короткими записками, причем в одностороннем порядке, писал, что Зверь с каждой смертью становится сильнее. Некоторым породам собак обрубают хвосты, в соответствии с требованиями экстерьера, а Зверю, чтобы соответствовать каким-то неведомым требованиям, нужно жизнь купировать. По кусочкам, блин.

А не так давно Князь рассказал про обряды ступенчатого умерщвления, практиковавшиеся загадочным народом из соседней реальности. Князь, он такой, для него миры и реальности — как ангары на одном аэродроме, в которых даже двери никогда не заперты.

По уму, Зверю надо было сдаться родственникам из родного мира, позволить убить себя, и отдать то, что останется, в распоряжение чего-то почти всемогущего. Беда была в том, что оставалось слишком мало, чтоб овчинка стоила выделки.

Ступенчатое умерщвление…

кафедра инфернологии и не-мертвых состояний всплыла в памяти сама, без спросу. Такие штуки всегда без спросу в голову приходят…

…представлялось, таким образом, болезненным, но единственным способом реализовать заложенный потенциал. И, нет, Зверь не собирался умирать снова и снова, он и один-то раз умирать не собирался, но смерть, она же как та кафедра. Она не спрашивает.

В общем, после второй смерти он научился видеть магию.

научился видеть что-то…

Ладно, это была магия, и глупо закрывать глаза на очевидное. Но именно это он и сделал. Закрыл глаза. Поскольку абсолютно не понял, что еще за странные краски наполнили и без того цветной и яркий мир. На всякий случай, он постарался на них не смотреть, и успешно с этим справился. Не так уж сложно оказалось.

В те времена, помнящий себя только по слепку личности, сделанному Князем задолго до событий, приведших ко второй смерти, Зверь слишком многое потерял. Новые способности он отнес к явлениям, памяти о которых у Князя не было, а, значит, и у него не было, и выкинул из головы. Невелика потеря на фоне всего остального.

Он же еще не знал тогда, что, потеряв всю прежнюю жизнь, получил взамен куда больше. Получил Эльрика.

Ладно, это дело личное. А способность видеть магию может стать общественно-полезной. Эльфы, шефанго и гномы умеют ее видеть, духи умеют, это уж само собой, умели орки, но где они? Орков, кого истребили, кого ассимилировали, а их потомки, равно как и потомки эльфов, в том, что касается магического зрения, ничем не отличаются от людей.

Чистокровных эльфов в клинику для консультаций не приглашали. Страшно далеки они от человеческих душевных болезней. Чистокровных шефанго к душевнобольным вообще нельзя подпускать. Их и от здоровых лучше держать подальше. Про гномов и говорить нечего. Один-одинешенек, значит, на всю планету, Вольф фон Рауб, может и магию видеть, и людей лечить. Видеть может. А на что смотреть — не знает.

Но ведь есть те, кто знает. Эльфы исследовали «не-мертвые состояния». Шефанго, те, вообще, когда-то не-мертвых слуг себе делали. Холлморков.

Князь рассказывал, ага. Это в соседней реальности было.

Зверь ткнулся лбом в закрывающее окно силовое поле и закрыл глаза. Нефиг смеяться, дело-то серьезное.

— Эльрик, — пробормотал он, — я очень хочу тебя увидеть.

Нет, он не надеялся, что Князь его услышит. Просто и правда успел соскучиться.

А вот Ринальдо оставался на связи с Эльриком вообще всегда, непрерывно. Они знали, когда у кого проблемы, и поговорить могли в любой момент в любом мире. Это была не магия, другое что-то.

За две с половиной тысячи лет никто еще не разобрался, что именно.

От мыслей об Эльрике — к мыслям о Ринальдо, и снова — к неразрешимым загадкам, к тому, что искать ответы — занятие увлекательное, даже захватывающее. Ответы, взаимосвязи, систему. Интересно не столько увидеть связи, сколько сформулировать правила. Обязать нечто непонятное стать понятным и пригодным к использованию.

И это снова Эльрик. Зверь бы сделал непонятное понятным, а не обязал и не заставил, а Князь сам ничего делать не станет. Он бровь поднимет, и все забегают.