Откровение

— Мы взяли два эсминца. Без флагов. В одном из наших секторов пространства. Модернизировали и добавили к флоту. Они были даже не новые.

— Но готские.

— Без флагов.

— Но готские.

— Но в нашем секторе.

И поэтому готы не могут предъявить официальную претензию. Корабли без флагов в чужом пространстве, больше того — в пространстве наиболее вероятного противника. Какой спрос с того, кто их захватил?

И как не спросить?

Но Харар в своем праве. В космосе действуют те же законы, что на море. Так в чем проблема?

— Он — последний император этой династии, — сказал Эльрик. — Я смотрю на него и вижу — последний. И доживать будет уже не императором. Немного осталось. Он спрашивает про два наших новых корабля, мол, когда это мы успели их построить, не слишком ли быстро? А я понимаю, что если рот открою, то говорить буду о том, что у них переворот на подходе. И еще того не легче, что переворот я сам и устрою. Зеш! Даже если оставить в стороне запрет на использование осаммэш, не могу ж я сам о собственных коварных планах рассказывать. Тем более что и планов-то нет никаких, на хрена мне сдалось менять в Готской империи правящую династию? Я этого не делал, даже когда они с Анго воевали.

— Зеш, — согласился Зверь.

Когда тебе предъявляют необоснованные претензии, а у тебя есть, что сказать в ответ, но ответить ты не можешь, это неприятно. А уж имея такой характер, как у Эльрика, неприятно втройне.

— Спасибо Альтимиру, сообразил, что меня накрыло. Попросил сделать перерыв. Больше, вроде, никто не понял, — Эльрик зло оскалился. — Этот эльф меня слишком хорошо знает. Может, на Айнодоре династию поменять?

— Зачем?

— А у готов зачем?

— Я про готов и спрашиваю. Я здесь живу, знаешь, в моих интересах, чтобы было тихо.

— А тихо и будет. Бескровно… — Эльрик остановился. Взгляд мертвых алых глаз вперился в Зверя с нехорошей цепкостью.

Плохой признак! Очень-очень плохой.

— Если ты сейчас что-нибудь скажешь, ты потом об этом пожалеешь, — быстро напомнил Зверь. — Как в Лонгви было.

— В Лонгви я как раз не сказал.

И они оба до сих пор об этом жалели. Ладно. Неподходящий пример.

— Нельзя пользоваться осаммэш.

— Если б это еще от меня зависело.

— Пойдем, — Зверь взял его за локоть, — сейчас попустит. Сейчас Шнурок какую-нибудь белку найдет, шум поднимет, тебе вообще ни до чего станет. Хочешь, про Тилге расскажу?

Эльрик скрипнул зубами и выругался.

Так. Теперь, значит, и Тилге — запретная тема. Одно пророчество как-то связано с переворотом, которого нет еще даже в планах. Второе — с курсантом Тилге. И о том, и о другом хотелось бы узнать побольше, но нельзя, потому что… нельзя пользоваться осаммэш. С шефанго жить — по-шефангски рычать. Иначе никак.

— Иди, — сказал Эльрик. — А то я еще что-нибудь увижу, без чего вполне обойдусь. Правила ты и без меня помнишь: ничего инфернального, ничего демонического, никакой магии, кроме человеческой, которая тебе все равно пока не дается.

Зверь помнил. Хорошо бы соблюдения этих правил оказалось достаточно, чтобы обойтись без переворота и без проблем с курсантом Тилге. Может, так и будет? Иначе зачем бы Эльрик о них напоминал?

* * *

Он легко обходился без «человеческой» магии. В мире все было рассчитано на магов, здесь даже дети рождались с навыками телекинеза, но шефанго, чьи способности к магии проявлялись только после сотой навигации, позаботились о том, чтоб не испытывать неудобств. На Ямах Собаки изобретали и совершенствовали разнообразные устройства — тамэнах[11] — облегчающие существование не-магов в магическом мире. Такие прорывы технологического гения, как кухонная утварь с ручками, кнопки, верньеры и рычаги на приборных панелях, и совсем уж запредельный полет мысли — пульты дистанционного управления.

С одной стороны, смешно. С другой — повсеместное, инстинктивное, на неосознанном уровне использование магии удивляло до сих пор. В Саэти Зверь слишком привык к тому, что магия — штука редкая и очень дорогая, и от чудес, которыми полнился Этеру, и которые никто не считал чудесами, ему все еще было не по себе.

В июне будет пять лет, как он в Сиенуре, пора бы научиться принимать магию как должное. Но, наверное, для этого нужно научиться магии самому. А у него нет ни малейших способностей, даже зачаточных, которые можно было бы развить. Все свободное место занято осаммэш.

Зато уж без него точно не выжил бы. Потому что — зачем?

Блудница выскользнула из окна, когда он подходил к дому. Сделала «бочку», пристроилась рядом, снова крутнулась в «бочке», выражала радость всеми силами, разве что хвостом не виляла. Хвост у нее был, но движение хвостовых элеронов как проявление эмоций Блудница не воспринимала. Элероны не для того, они для маневра.

А хвостами пусть собаки машут.