Откровение

Он, признаться, не помнил, чтобы хоть раз они были заняты все. Дежурный, судя по реакции, тоже не понял, зачем освобождать то, что и так свободно. Но всегда лучше перестраховаться. Он инфернала-убийцу поймал и в гнездо тащит, надо, чтоб гнездо попадание инфернала выдержало без последствий.

Портал на территорию клиники. Оттуда — уже через местный телепорт — прямо в отделение. Зверь впихнул ошеломленную Тауну в кресло.

Она не боялась. Действительно, была ему рада. И достаточно быстро соображала, чтобы понять, что он собирается изгнать инфернала, а не замучить ее до смерти в этой комнате без окон, обставленной неприятно выглядящей мебелью.

Понимал ли инфернал, что происходит? Маловероятно. Твари такого ранга разумом не наделены. С инстинктами у них все в порядке, это точно. Поэтому включать удерживающие поля Зверь не стал. Инфернал был не из тех, кто склоняет носителей к самоповреждениям, и не стоило его пугать, ограничивая подвижность Тауны.

Она сжалась в кресле, прижимая к себе сумочку.

— Это не больно?

— Да нет, конечно!

Хотел бы он, чтоб это было больно. Так давно не выпадало возможности…

Оставить, майор фон Рауб! В смысле, доктор фон Рауб. Да, мит перз, отставить, и всё!

Все еще на подъеме от поглощенных эмоций десятков людей, Зверь приказал инферналу убираться из тела Тауны…

А инфернал его не послушался.

То есть — совсем. Приказ прошел, как сквозь воздух.

Тауна смотрела огромными глазами. Чтобы включить поля, которые не позволят ей пошевелиться, достаточно лишь подумать об этом. А экзорцизм — процесс непредсказуемый. Он уже стал непредсказуемым, верно? И самоповреждения… вполне возможны. Инфернал-то получил жизнь. Получил силу и немножечко власти. Вон какой оказался… стойкий. Нет, умереть в процессе лечения Тауна, конечно, не может.

Не должна.

Не может!

Но кто сказал, что лечиться не больно?

Да сам же и сказал.

Ну, и что? Соврал. Все врачи так делают.

Это было… слишком. Это было больше, чем он мог… он не с инферналом дрался, с самим собой. И побеждал. Сам себя. Зверь побеждал человека, он ведь человеком никогда по-настоящему и не был.

За мгновение до этой победы, за мгновение до поражения, он выскользнул из человеческой личины, захватил Тауну, инфернала в ней, ее испуганную и торжествующую душу? Торжество отдалось неприятным привкусом, но это уже не имело значения. Инфернала вышибло из Тауны. В ловушку — на это Зверя все-таки хватило. На то, чтобы не сожрать добычу, не засветиться на радарах тех, кто его разыскивал, сохранить видимость обычного, человеческого экзорцизма…

На все про все ушло меньше пары секунд. Но этого времени Тауне хватило, чтобы выхватить из сумочки игольник и выстрелить себе в голову.

Ее череп разлетелся тысячей осколков, в брызгах крови и мозга, в ошметках плоти. Зверь был с ней. Был в ней. Был ею…

И она умерла для него.

…Счастье, что в мире существуют инструкции. Ошеломленный, ни черта не соображающий, Зверь действовал автоматически. Так, как предписывалось. Вызвал охрану клиники. Вызвал стражу. Связаться с профессором Даргусом не успел — тот явился сам, сразу после охранников, незадолго до прибытия стражи.

Нужно было рассказать ему все. С самого начала и до взрывной развязки. Но никак не получалось сосредоточиться. Эффект посмертного дара Тауны Фатур оказался необъяснимо сильным. Зверь чувствовал себя всемогущим. И всеведущим. И… вездесущим. Тэшер штез, он чувствовал себя богом. Самым настоящим.

Богом, не способным воспользоваться своей силой, но отчаянно в этом нуждающимся. Сила-то, вот она, вот… но как ее взять?

Так не должно было быть. Что это? Переполнение копилки посмертных даров? Сорок с лишним тысяч орков, значит, сожрал без последствий, а одна человеческая жизнь переполнила чашу, и чужие жизни трансформировались в чужое всемогущество?

Он не беспокоился по этому поводу, он злился. Все сильнее. Недоступность силы, своей, близкой, но недостижимой, скручивала изнутри, мешала говорить и думать. А вот профессор Даргус встревожился, как только понял, что происходит.

— Вы забрали ее душу, Вольф, — сказал Даргус. — У вас все симптомы заключения сделки.

Даргус понял, но Зверь не понимал. Сделки не было. Душу Тауна отдать могла, в момент смерти, она, определенно, была не в себе, но…

— Зеш! Да она самоубийство совершила, о чем тут, вообще говорить, кроме полного отсутствия мозга?!

— В настоящий момент, так и есть. Но не в момент смерти, — сухо отметил профессор. — Я не силен в анатомии, однако ошметки у вас на кителе — это определенно, ее мозги.

В людях много грязи. Очень много грязи, это Зверь помнил с юности. С самого первого убийства. Ему нужно было вымыться и сменить одежду. Нужно было успокоиться.

— В этом и проблема. Вы не найдете покоя, пока не выполните условия сделки. Вольф, — Даргус был как всегда терпелив, — это азы инфернологии, вспоминайте же. Забрав душу, демон становится всемогущим, всемогущество нужно ему для исполнения своей части договора. Но что заставляет его выполнять условия? Ведь не добрая же воля, не кристальная честность.

— Эта долбаная трясучка?