Откровение

— Пусть и так. Но я не выдохся, понял? Ладно, я тебя вижу насквозь. Ты хочешь сам ускользнуть незамеченным, верно?

Олег заметил:

— Ты сохранил свою проницательность.

— Что да, то да, — согласился Идрис польщённо. — Так и быть, покажу. Но ты должен поклясться, что никому и никогда… И твой франк пусть поклянётся. Меня выгнать отсюда не могут, зато не впустить…

Томас превратился в слух. Олег кивнул с усмешкой:

— Явно ты уже ещё один лаз приметил. Я тебя знаю!

— Пойдем, — пригласил Идрис. — Но ты хоть скажешь, что такое важное спёрли, что боитесь пройти мимо Ридвана?

Олег помялся, взглянул на Томаса, беспомощно развёл руками:

— Прости, но это слишком… важное. Когда-нибудь узнаешь.

Глава 8

Лазейка вывела в сад который ничем не отличался от того, что остался по ту сторону. Калика оскорбительно пробурчал, что оба рая, то бишь сада, лишь отгороженные части старого Эдема. Этот тоже зовется Эдемом, только правила малость иные.

Томас сказал подозрительно и с язвительностью:

— Что-то лучше меня знаешь мой рай, моих святых, всех архангелов различаешь… Уж не надумал ли принять истинную веру?

— Не надумал, — коротко ответил Олег.

Томас хмыкнул, потом ощутил, как словно окатило холодной волной. Еще охотнее, чем о друге, вызнают о враге!

В стороне промелькнула быстрая тень, Олег успел увидеть только полупрозрачные крылья, а Томас ахнул:

— Собака!.. Кто это собаку пустил в рай?

Олег отмахнулся с раздражением:

— А чем тебе собака не человек?..

Но глаза у него были отсутствующие. Томас с ещё большим холодком ощутил, что калика отвечает невпопад, напряжён так, словно готовится не просто помочь отыскать Ярославу, а всё здесь сжечь, разрушить, истребить!

Ряды праведников среди зелени показались Томасу похожими на гигантские стаи белых голубей, что сели передохнуть после перелёта в теплые страны. Но эти голуби уже достигли страны обетованной, и хвалебная песнь возносилась из тысяч и тысяч душ мощно, хоть и нестройно, но громко.

— Вот это рай! — сказал Томас благоговейно.

— Да, рай, — ответил Олег с неопределенностью в голосе.

Томасу почудилось что-то недоброе, он покосился подозрительно на язычника, но Олег уже смотрел поверх райских кустов:

— Будем проталкиваться?

— Да не очень-то и плотно сидят, — определил Томас. — Пройдём. В крайнем случае, через кусты.

Когда приблизились, благостное пение стало настолько мощным, что Олег ощутил себя мухой в патоке. Томас ломился впереди, в железе легче, праведники в белых одеждах пели самозабвенно, полузакрыв глаза, а то и вовсе зажмурившись, отдавшись пению, и когда Олег ненароком пихнул одного, тот повалился на бок, не выпуская кифару… или что там у него, а рот всё ещё раскрывался, хотя дыхание вышибло.

Томас сказал нервно:

— Ты не больно то… Обрадовался. Я в твоём раю никого не пихал!

— Ты сам их валишь как чурки.

— Я в своём! К тому же мне кажется, эта часть сада отведена для простолюдинов. Да нет, пахнет по-райски, но больно рожи простые, без признаков благородства.

— Тогда можно пихаться?

— Только мне, — отрезал Томас. — Простой народ под рыцарской защитой! Иначе кто будет хлеб сеять, замки строить, мясо к столу подавать, коней подковывать, ежели всякий толкать простых людей станет?

Когда миновали ряды праведников-простолюдинов, Томас сам выбрал дорогу, чутьё подсказывало где бы Господь разместил праведников благородного сословия. Зелень ярче, кусты выше, а розы крупнее. Даже пахнут мощнее, без скупости и бережливости.

Когда по ту сторону забора из роз раздались голоса, Томас тихонько воскликнул:

— Они, рыцари!.. Чувствуешь врожденное достоинство?

— А если то не рыцари?

Томас наградил его негодующим взором, но из осторожности не полез через кусты, раздвинул ветви. По ту сторону зарослей цветущих роз прогуливались с арфами в руках рыцари в белых доспехах из серебра. У каждого за плечами по два белых крыла, забрала подняты, у многих на шлемах развеваются гордо перья, конские хвосты. Каждый держал на локте левой руки, чтобы не мешал играть на струнах, щит. Треугольные, квадратные, овальные, ромбовидные, с выемками и без них — все к радости Томаса с гербами. Он жадно всматривался в этот цвет рыцарства всех христианских королевств Европы, а волхв больше посматривал наверх, укрывал блестящую спину рыцаря ветками.

Томас внезапно ахнул, подался вперёд так, что Олег вынужденно ухватил его за плечи, оттянул за укрытие. Томас изумленно прошипел:

— В самом деле мир тесен!.. В родной Британии я с ним всего дважды виделся, а здесь только шаг ступил — сразу же напоролся…

Он просвистел незамысловатую песенку. Один из рыцарей вздрогнул, остановился, повертел головой. Томас просвистел снова. Рыцарь повернулся, постоял в нерешительности, затем Томас с облегчением увидел, как направился в их сторону.