Откровения для настоящих папуасов

Ведь я, натурально, выскочил, нет – вылетел, испарился из жерновов чувства собственной важности. Меня больше не снедает стыд! И не бросает в нескончаемый круговорот «спасающих» от этого стыда объяснений «что я – не я и лошадь не моя». Каждый вечер я становился жертвой дневных ристалищ между стыдом и «пыток-попыток» хоть немного ослабить его изнурительную хватку. А моё живое! тело как раз и было ареной для этой дурацких ристалищ. К вечеру оно становилось физически тяжёлым и неподъёмным от участия в процессах самоистязания, самоуничижения и «спасительного бегства» в грёзы лицемерия.

Я больше не заложник своих или чьих-то концепций и ментальных установок. Я сам решаю, что есть «правильно», а что «неправильно»! Разумение сделало меня управляющим повозкой моих мыслей, чувств, намерений… Я больше не слепой придаток своих инстинктов! Аве, гер Фрёйд с сотоварищи!

И что? Тело больше не сжирается самоуничижениями, болезни и немощность больше не будут его закономерной карой. Гы-ы… Может это ещё не свобода, но Путь к свободе! Да!!!

Я рассмеялся. Тогда мне показалось самому, что звуки этого смеха, осветили комнату солнечными зайчиками и звоном весёлых колокольчиков. Это не было хохотом, сбежавшего из тюрьмы узника. Нет, так я смеялся в детстве, когда меня ещё не обуратинило общество, играющее в песочницах чувства собственной важности.

Полежаев прервал телефонный разговор и с удивлением меня осмотрел. Он подошёл к шкафу и вынул с полки коробочку с яркими лейблами.

– Совсем забыл тебе вручить довесок к премиальным. Это мобильный телефон. Теперь тебе не придётся искать таксофоны. Действует он пока не во всех городах, но это ещё и атрибут состоятельности.

Я взвесил увесистый прямоугольник с рядами мелких кнопок. «Да, Мишаня ещё не порылся в этой конструкции. В какой карман я засуну такую бандуру?».

– Я, надеюсь, ты не сожалеешь, что не стал владельцем «Мерседеса»?

Я вполне искренне заверил Полежаева в своём понимании ситуации. Но внутреннего сарказма избежать не смог: «Вместо заработанных денег, начальство похлопало по плечу и напомнило, что вот-вот наступит коммунизм и эти деньги не понадобятся».

Но мне ли сетовать?! Полежаеву пока невдомёк, что обрёл я гораздо большее, чем подарки с барского стола.

– Ты вот что, Женя, успевай оформить документы покамест всё руководство в Москве, чтобы не ловить его подписи по всей Европе. У нас с тобой теперь есть более интересные дела.

«Интересные дела» появились на следующий день после обеда. В номер после лёгкого стука в дверь вошла молодая женщина с девочкой, которая по виду была на год старше моей дочери. От них веяло чем-то не советским. И одежда была импортного производства и явно приобретённой не через спец распределители ГУМа. Полежаев приветственно поднял руку.

– Ага, вот и долгожданный сюрприз. Знакомьтесь, Анжелика Юрьевна, это наш Евгений Васильевич (Полежаев сделал ударение на слове «наш»).

Анжелика Юрьевна удобно устроилась в кресле напротив и пристально меня осмотрела. Наверное так осматривают невесту на выданье.

– Ну что? Годится такое «недостающее звено»? – Иронично прокомментировал Полежаев.

Анжелика Юрьевна улыбнулась.

– Поживём – увидим, Сергей Иванович.

Девочка тем временем деловито принялась осваивать мой мобильный телефон. Взгляд Анжелики Юрьевны скользнул в сторону ребёнка.

– Не беспокойтесь, Евгений. Вероника с техникой на ты. Муж ей вторую неделю обещает детскую модель купить. – Она обратилась к Полежаеву, словно продолжала их незаконченный накануне разговор. – Группа соберётся завтра. Афонин прилетит сразу в Свердловск. Муж пока задерживается в Берлине, но готов заказать у вас аналитический прогноз на открытие в Союзе торгово-развлекательной франшизы. Я убедила его, что без вашей помощи ему не обойтись.

Полежаев удовлетворённо хмыкнул.

– Кстати, Женя, Анжелика Юрьевна лично знакома с Кастанедой и с некоторыми членами его партии. Так что она будет твоим незаменимым проводником на Тропе учения толтеков.

К «увлечению» Полежаева «миром толтеков» я относился с интересом, но всё же отстранённо и решил, что «быть не в курсе» происходящего иногда очень удобно. Мне оставалось перепечатать буквально несколько абзацев Устава моего института и я вернулся к монитору компьютера. Сколько прошло времени я не заметил, но меня что-то мягкое тюкнуло в лоб. Невольно я огляделся в поисках ударившего меня предмета. «Девчонка что ли заскучала?» Но девочка мирно дремала на диване. Полежаева в номере не было, а Анжелика Юрьевна по прежнему сидела в кресле напротив и испытующе за мной наблюдала.

– Вы давно обедали?

Я нахмурился, безуспешно соображая сколько прошло времени.

– Не напрягайтесь. Ужинать уже пора. Кстати, давайте перейдём на «ты». Формальные церемонии нам ни к чему.

Я кивнул. Мне нравился деловой напор этой неординарной женщины. Я физически ощущал, что вокруг неё пространство организуется именно так, как хочется ей и разворачивается в нужном ей направлении.