Откровения на пути в обитель

На третьем курсе я стал посещать научный студенческий кружок на кафедре пропедевтической терапии. Немалую роль в этом сыграл преподаватель нашей группы Евгений Иванович Селезнёв. Педагог и клиницист с большой буквы, просто обаятельный человек, он как никто другой соответствовал моему идеалу врача. Выстукивание, выслушивание, ощупывание, расспрос больного были возведены им в ранг культа в хорошем смысле этого слова. Обходы и демонстрации больных превращались в увлекательный и захватывающий детектив в расследовании преступных действий болезни, а беседа с больным – в театральную миниатюру и вместе с тем в урок любви и сострадания. К сожалению, у Евгения Ивановича не было студенческих исследовательских тем. Мне досталась тема «Острая сердечная недостаточость и отёк лёгких» у другого руководителя. Им стал коллега Евгения Ивановича – Семёнов Вадим Алексеевич. Он уступал моему кумиру в преподнесении материала, был непоследовательным, но по уровню энтузиазма и энергии был даже выше. Впоследствии Вадим Алексеевич возглавил кафедру терапии в Саратове. Часами высиживал я в областной научной библиотеке, выискивая материалы по теме. Это было захватывающе. Однако, к сожалению, всё опять-таки закончилось докладом теоретического материала на студенческом кружке. Ещё раз возвращаюсь к теме важности мотивированного и целенаправленного поиска наставника и профессионального интереса в любом деле. Какие колоссальные потери несли и несут наше здравоохранение и государство из-за отсутствия упорядоченной системы профотбора, профмотивирования и спецподготовки наиболее одарённых Господом специалистов!

Следующей ступенькой в науке была работа на кафедре неврологии. Божиим промыслом моим научным руководителем стал Алексеев Геннадий Николаевич – сын того самого маминого «спасителя» нейрохирурга Николая Ивановича. Мне поручили изучать отдалённые последствия стереотаксических операций при эпилепсии. Дали адреса больных, которых оперировали в 70-х годах в Куйбышеве в учреждении, которое называлось почему-то «физинститут» (судя по всему – клиника неврологии и нейрохирургии мединститута). В нём же, кстати, оперировали и мою маму. Я писал письма прооперированным больным со всего СССР и, получая от них ответы, анализировал их. Результаты я доложил на студенческой научной конференции. Было интересно, но вместе с тем глубоко в душе оставался без ответа вопрос: при неплохой теоретической базе стереотаксического метода почему такие скромные результаты? В большинстве случаев припадки через некоторое время возобновлялись.

Подводя итог сказанному, отметим, что это были мои первые соприкосновения с МЕДИЦИНСКОЙ НАУКОЙ. Необходимо было пройти непростую школу подготовки и защиты кандидатской диссертации, чтобы понять, насколько зачастую ЭФЕМЕРНА И ЛЖИВА эта область деятельности. Ярлыки кандидата или доктора медицинских наук никоим образом не должны затмевать критику и расслаблять нас, если ГОСПОДЬ БЛАГОСЛОВИЛ НАС СТАТЬ ПАЦИЕНТАМИ. Скорее наоборот – этот факт должен настораживать нас. Вероятнее всего, перед нами – амбициозный теоретик, способный нанести реальный вред нашему здоровью, нежели сердобольный и искусный ВРАЧ.

После окончания третьего курса со мной случилась неприятность. Во время подготовки к летней сессии я поехал «развеяться» за город на велосипеде. На обратном пути пришлось преодолевать сильный встречный ветер и усталость. Пригнувшись к рулю, я из последних сил крутил педали. Подняв голову, слишком поздно увидел, что на меня стремительно надвигается надпись «Хлеб» на задней стенке фургона, стоявшего на обочине. По-видимому, я пытался закрыться от удара левой рукой, а правой нажать на ручной тормоз. Удар! В себя пришёл лёжа на асфальте. Кроссовки, очки, кепку сорвало ударом. Правая рука не работала. По лицу текла кровь. Ползком я нашёл все свои пропажи. Даже очки! Побрёл искать водителя фургона, который спустился с насыпи в кустики по малой нужде и уже поднимался мне навстречу. Не дав ему ничего толком спросить, я попросил его отвезти меня в ближайшую больницу – кардиоцентр. Велосипед с искорёженным рулём попросил проходивших мальчишек-рыбаков доставить домой, назвав адрес. Удивительное поведение в экстремальной ситуации! Ничего не потерял, всех «построил»! Дальнейшие события прошли как в кино: транспортная шина на сломанное предплечье и наркотик в кардиодиспансере, «скорая» перевозка в травматологическое отделение больницы им. Семашко, снимок, диагноз «оскольчатый перелом правой лучевой кости со смещением», репозиция отломков, гипс, такси до дома. Удивительно, но и здесь я всех «построил». Задал все необходимые вопросы, попросил вызвать такси, заставил медсестру вынуть из ведра с моими рвотными массами упавшую туда кепку, завернуть её в газету и вернуть мне.