Откровения на пути в обитель

Пришедший на смену Юрий Владимирович Андропов казался совершенно иным человеком. Волевое лицо, довольно бодрая речь без причмокиваний (у Брежнева был тяжёлый онкологический послеоперационный дефект челюсти), даже с элементами импровизации (его предшественник всегда читал по бумажке) давали надежду на пробуждение от спячки нашей политики, по крайней мере, с экрана телевизора и из динамика радиоприёмника. Андроповская антиалкогольная политика меня не коснулась, хотя по этому поводу было много страстей и анекдотов. Была знаменитая водка-«андроповка», но мне это было неинтересно. Помню сборник лирических стихов Юрия Владимировича, трогательный фильм про его жизнь. Это было привлекательно. Ни о лагерях и психушках для диссидентов, ни о других технологиях советского тоталитаризма, изобретённых в бытность Андропова на посту главы КГБ, мы, конечно же, не знали. Увы, в 1983 году – вновь похороны. Хроническая почечная недостаточность, уремия – якобы как последствие действия яда при покушении. Не берусь судить: кремлёвские тайны ещё поразят наших потомков через много лет! Было печально, но вновь теплилась надежда. Кто же на этот раз?

Выбор Кремля не воодушевил. Константин Устинович Черненко уступал в харизме Андропову, да и на посту своём пробыл совсем недолго. Очень точно, хотя несколько цинично, отреагировало на смерть мимолётного Генсека одесское телевидение. Диктор со свойственными одесситам интонациями заявил: «Вы, наверное, будете сейчас смеяться, но Черненко тоже умер!».

В Кремле чувствовалось замешательство, но страна в надежде замерла. У народа к этому времени сложились свои приметы. Одна из них касалась кандидатуры следующего генсека. На удивление всем, за гробом на похоронах Черненко шёл молодой малоизвестный секретарь политбюро Михаил Сергеевич Горбачёв. Неужели он? Примета и на этот раз не подвела. Была объявлена горбачёвская «перестройка», и под этим лозунгом мы заканчивали нашу alma mater – Куйбышевский медицинский институт.

Нельзя не сказать о событии, которое вначале просто «шумнуло», и его по традиции пытались было замолчать. Но не удалось! Оно отозвалось многократным эхом и отзывается до сих пор. Речь идёт о Чернобыле. В той драме явила себя в полной мере напрочь сгнившая советская социально-политическая система. Сколько людей погибло зря из-за трусливого бездействия или преступных действий партийных чиновников!

На старших курсах я продолжал искать панацею для лечения больных и как-то, возможно через доктора Соловьёва, обратился к ИРТ. Интерес, как всегда, явил себя страстно и до последней капли! Я обнаружил в студенческой библиотеке фундаментальное руководство по иглорефлексотерапии Дины Мухамедовны Табеевой – заведующей одноимённой кафедрой из Казанского института усовершенствования врачей, авторитетнейшего в СССР специалиста в этой области. Аккуратно конспектировал после занятий топографию точек и меридианов в особую тетрадь. С благоговением, как храм Божий, посещал кабинет ИРТ в ЛОР-клинике академика И. Б. Солдатова. Слава Богу, что хозяин кабинета Владимир Николаевич Степанов никогда не отказывался ответить на мои вопросы и показать что-то из секретов метода. Позже я познакомился с одним из старейших специалистов по ИРТ Ниной Михайловной Корчак из медсанчасти № 9, но это было уже в моём восприятии совсем не то! Не та харизма и вовсе бытовая «аура».

На шестом курсе или даже по окончании его в интернатуре я познакомился с главным в то время психотерапевтом Куйбышевского облздравотдела Михаилом Львовичем Покрассом. Личность он, конечно же, неординарная, но об этом чуть позже. Скажу лишь, что этим знакомством логически продолжилось моё дальнейшее продвижение в сторону познания безграничных тайн человеческой души.

Продолжалась моя дружба с моим «личным доктором» Саньком С. К нам присоединился его согруппник по фармфаку Володя П. Исключительно пуританская мужская компания не подразумевала общения с девушками.