Откровения романтика-эротомана

На ритм музыки, этих песен, этих мелодий, которые она уже слышала раньше миллион раз, каждая конечность ее тела отзывалась с невинной, но все же сексуальной страстностью. Ее разум отключился, осталось только осознание знакомой обстановки. Ее кожа горела, остро ощущая каждый поворот в зловонной атмосфере на орбите сцены, и она чувствовала, как предлагает всем вокруг свою наготу, показанную с гордостью и честью, как будто она дарила себя Хозяину, эксперту по части самой страшной распущенности.

И снова в конце выступления Корнелия была мокра, и снаружи, и внутри.

Но даже если ее сексуальные ощущения были на пределе, как это бывало всегда, она все равно ощущала собственную отстраненность, оторванность от реальности. Так бывало всегда. Будь это на сцене или с мужчиной, любовником. Она была частью происходящего и вне его. Как наблюдатель, смотрела она на себя, замечая каждое движение, каждый потаенный взрыв, как будто под микроскопом. Никогда не умевшая погрузиться в омут полностью, отдаться до конца.

Усталое тело кипело адреналином. Корнелия сбросила черные трусики-стринги на столик для макияжа и вытерла лоб рукой. С надеждой подумала, что кабинка для душа должна быть свободной.

Салфеткой стерла с лица косметику. Тени для век и алую помаду, которая была обязательна для сцены. В макияже она чувствовала себя раскрашенной цыганкой. Она никогда не пользовалась косметикой, только на выступлениях в клубе.

Она уже было направлялась в общую уборную, где находился и душ, когда сквозь усилитель, соединявший офис клуба и раздевалку танцовщиц, прозвучал голос менеджера:

— Миранда, танец для тебя.

Какой-то клиент заказал танец на коленях.

Первым ее желанием было отказаться от заказа. Обычно она выступала только на сцене, и прошла уже тысяча лет с тех пор, как она танцевала у клиента на коленях или на столе. Они никогда не приставали к ней, несмотря на то, что частенько щедро платили за танец. Это было слишком личным. Корнелия посмотрела на часы. Только половина одиннадцатого. Клуб открыт допоздна, но ее три выступления, на которые она согласилась, были закончены. Этого достаточно. Но по коже все еще бежали мурашки, и она не могла перевести дыхание. Может, это поможет ей успокоиться? Почему бы и нет?

Все, что угодно, только бы ни о чем не думать.

По большому счету, это всего десять минут безобидного представления, решила она.

Он выглядел безнадежно юным. Максимум — на двадцать пять, но чтобы его пропустили в это заведение, ему наверняка пришлось показать удостоверение личности. Короче, он просто молодо выглядит. Штаны цвета хаки, синяя рабочая рубашка и коричневые ботинки от «Паппи». Он носил очки и, видимо, еще не начал регулярно бриться. У него были светло-каштановые волосы, отросшая стрижка.

— Я Миранда, — представилась она. Она натянула пару коротких ремешков и белую футболку. Все еще чувствовала, как под материей пот испаряется со всей поверхности ее тела.

— Тим, — сказал юноша.

— Приятно познакомиться, Тим.

Он замешкался.

— Аналогично. — Как будто те стриптизерши, которых он заказывал раньше, не утруждали себя легкой беседой с клиентом. — Ты была очень красивая. На сцене.

— Спасибо, Тим, — сказала Корнелия.

— Я тебя здесь никогда раньше не видел, — сказал он.

— Да, я здесь проездом, — ответила она.

— О, — сказал он, не в силах скрыть разочарования.

— Ну, так начнем? — и Корнелия указала на кресло, в которое ему предназначалось сесть.

— Да, — сказал Тим и сел.

Края кожаного кресла были обтрепаны. Маленькая комнатка, предназначенная для приватных танцев, была залита красным светом лампы в 50 ватт, подвешенной на потолке, стены обшарпанны, а на самых страшных пятнах налеплены плакаты с рок-звездами из старого «Филлмор Ист». Не слишком вдохновляющее зрелище, подумала Корнелия.

— Для начала я скажу… — начала она.

— О, я знаю все правила, — перебил ее Тим. — Не прикасаться и так далее.

— Так, значит, ты делал это раньше, — сказала она

— Хммм… Да, — ответил Тим, и она могла бы поклясться, что он действительно покраснел, хотя под красным светом лампы, заливающим комнатку, этого невозможно было различить.

Корнелия улыбнулась.

— Сколько? — спросил он ее.

Это ее поразило. Она никогда не выясняла, сколько стоит приватный танец.

— Как обычно, ты знаешь, — сымпровизировала она.

Тим достал из заднего кармана несколько банкнот и протянул Корнелии две двадцатки.

— Ну вот.

И Корнелия просто стояла там, глядя на него, с деньгами, зажатыми в руке, а глаза юноши смотрели на нее, пронизывающе, он скользнул по ее ногам, с тоской задержал взгляд на ее едва прикрытом животе.

— Только танец? — спросила она.

— Да, — подтвердил он.

— А ты не хочешь получить нечто получше, чем просто танец?

Он не ответил, смущенный ее продолжительной болтовней и вопросами.

— Моя смена на сегодня закончена, — призналась Корнелия. — Где ты живешь? Я бы с удовольствием уехала из этого места.

— В Санта Монике, — прошептал он.

— Ты хочешь меня?

— Сколько?

— Ты повторяешься, Тим, — сказала Корнелия.

— Я думал, что вам не разрешается… предлагать… близость клиентам, — пробормотал он.