Откровения соблазна

Тринити обошла машину, направилась ко входной двери – и вдруг почувствовала, как чуть повыше локтя на ее руку легла ладонь Ретта. Ее словно пронзило током от его прикосновения. Она обернулась, удивленно глядя на него. Напрасно она думала, что вчерашняя реакция на его поцелуй была следствием ее долгой изоляции в одиночестве – дело совсем в другом. Ретт, по‑видимому, тоже ощутил что‑то, потому что отпустил Тринити, давая понять, что он не намерен ее удерживать. Но от Тринити не ускользнуло то, как он облизнул пересохшие губы и бросил мимолетный взгляд на ее рот – точно хотел ее поцеловать.

– Тринити, – сказал он наконец. – Я хочу, чтобы вы знали… я вас понимаю.

Она с любопытством склонила голову.

– Что именно вы понимаете?

Хоть она и не подавала виду, что взволнована, сердце ее колотилось. Что имеет в виду Ретт? Он же, указав на дом и участок, ответил:

– Насчет дома. Не знаю всей истории, но вижу, что участок и имение – лакомый кусочек для того, кто хотел бы нажиться.

Взгляд его был оценивающим – так смотрит на собственность настоящий бизнесмен. Однако Тринити хотелось, чтобы он не только осознал стоимость участка и особняка, но и понял, что главная ценность в людях, для которых «Мэзон де Жардан» – родной дом. Если он сможет это увидеть, то, вероятно, у нее появится союзник.

Интерьер особняка оказался еще более роскошным. Ретт подумал, что семья Хайатт могла бы выбрать любой дом в Луизиане, чтобы устроить там приют для пострадавших женщин и детей, но вместо этого они выбрали собственное поместье. Это говорит в их пользу.

– Ретт Бреннон, это Мэдисон, она мой заместитель в «Мэзон де Жардан», – произнесла за его спиной Тринити.

Ретт обернулся – рядом с ней стояла невысокая крепкая женщина с огненно‑рыжими волосами и белой кожей с россыпью веснушек, одетая в практичные джинсы и футболку. Она посмотрела на Тринити и улыбнулась – та улыбнулась в ответ, и Ретту показалось, что в лице ее мелькнула тень печали. Чем был для нее «Мэзон де Жардан»: призванием, как и для ее матери, или возможностью извлечь для себя какую‑то выгоду? Несмотря на ядовитые комментарии Ричарда и Патриции, Ретт склонялся к тому, что Тринити честный человек и в ее мотивах нет никакого скрытого подтекста. К подобным выводам он пришел, пожалуй, впервые за долгую карьеру – и удивлялся самому себе.

– Вы хотите ознакомительную экскурсию? – спросила Тринити, прервав его размышления.

– О, конечно.

Последовав за Мэдисон, Ретт заметил, что в дверных проемах вдоль коридора стоят женщины – увидев незнакомого мужчину, они отступали в свои комнаты. Пристальные взгляды обитательниц приюта не оставляли их и в роскошной двухэтажной библиотеке, куда Мэдисон привела гостя. Ретт не мог по достоинству оценить невероятную коллекцию книг, потому что несколько женщин наблюдали за ним, сидя у камина. Выражение их лиц было разным – кое‑кто смотрел на него с вызовом, а в глазах прочих застыл неприкрытый испуг. Ему захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этого – но он напомнил себе, что у этих женщин не было шанса отвернуться от того, что с ними случилось. Поэтому он, собрав волю в кулак, уважительно кивнул им. И все же лица их врезались ему в память – проходя по коридорам и уютным комнатам, он не мог полностью отвлечься. А интерьер более чем располагал к отдыху и расслаблению: темные полированные полы, камины в укромных уголках, возле которых так приятно коротать холодные ночи, ниши и закутки, в которых можно посидеть с хорошей книгой. В паре мест полы поскрипывали – настоящий рай для любителей историй о привидениях.

– На этом этаже родители Майкла обустроили квартирки с несколькими комнатами, – объясняла Мэдисон. – Здесь живут женщины с маленькими детьми, так они могут оставаться вместе, в отличие от мам с подростками в отдельных комнатах на втором этаже.

– Мне нужно проверить, зарегистрировалась ли София на курсы по рентгенотехнике, – произнесла Тринити. – Мэдисон, может, покажешь Ретту большой сюрприз внизу?

Ретт проводил ее взглядом и направился вслед за Мэдисон – та изо всех сил старалась развлечь гостя беседой, рассказывая об истории каждой комнаты, но без Тринити ему было скучно. Наконец они подошли к стеклянным дверям с затейливым орнаментом.

– Это солнечная веранда, – произнесла Мэдисон, пропуская Ретта вперед.

Очутившись внутри, он с удивлением осмотрелся – его привели в некое подобие двухэтажной оранжереи. Вентиляторы с жужжанием разгоняли теплый воздух.

– Миссис Хайатт, бабушка Майкла, добавила эту постройку к дому и посадила здесь цветы и зелень. Она очень любила сады.

Ретт был изумлен до глубины души – в стенах постройки из кирпича и стекла обитали бесчисленные японские клены, розовые, красные и кремовые розы, еще какое‑то усыпанное цветами дерево, названия которого он не знал. С трудом оторвав взгляд от прекрасного зрелища, он обратился с Мэдисон с вопросом:

– Сколько вы уже здесь работаете?

Женщина показалась ему младше Тринити – ей было от двадцати пяти до тридцати лет. Однако во взгляде ее было то же неравнодушие, а в поведении явно угадывалась целеустремленность.