Откровения соблазна

Приказав себе позабыть о боли, что воскресили эти его слова, Тринити ответила:

– Он хотел защитить свое поместье от тети и дяди: знал, что их интересует дом только лишь с точки зрения выгодной продажи. Единственным способом предотвратить это была передача имущества другому наследнику.

– Но он мог просто завещать дом и землю тебе.

– Он это и сделал. Но Майкл не хотел рисковать, зная, что Ричард и Патриция будут оспаривать его волю. Он хотел обезопасить себя и поддержать свой выбор по максимуму.

– И что, он собирался использовать тебя как суррогатную мать? – В голосе Ретта послышалось недоверие и осуждение. – Ему нужны были дети, но не секс?

На сей раз Тринити не сдержалась и поморщилась – было неприятно слышать, что ее считают легкой добычей и при этом даже не задумываются о том, заслуживает ли она истинной любви.

– Я этого не говорила.

Не то чтобы Майкл имел именно такие намерения, но Тринити понимала, что, выполняя его просьбу, она отказывается от мечты иметь собственную семью. Конечно, у нее и не было тогда поклонников… в чем, собственно, она сейчас и вынуждена оправдываться.

– Мы не спали в одной спальне, и ты это знал, – попыталась она перевести разговор в другое русло.

– Множество пар так живут, но занимаются сексом – особенно во время медового месяца. Вы были мужем и женой целую неделю! Да что я говорю, вы знали друг друга много лет – почему он не.

Тринити услышала нетерпение и разочарование в его голосе – и поняла, что вопросы сдержать ей попросту не удастся. Рассказать все, как есть, – будет ли это предательством памяти мужа?

– Почему ты вышла за него? – с плохо скрываемым раздражением произнес Ретт.

Тринити свела вместе ступни, затем колени и бедра – аккуратные движения отвлекали от волнения.

– Потому что он попросил меня.

– Но это не был брак в привычном понимании этого слова?

– Нет, – наконец сдалась она. – У Майкла были очень специфичные ожидания – а я должна была их оправдать, вне зависимости от того, рядом он или нет.

– Так это была сделка, деловое соглашение? Мне бы следовало догадаться.

Тринити склонила набок голову и посмотрела на Ретта – выдержать его взгляд ей было нелегко, но и отвести глаза она не могла себе позволить.

– Так он тебе заплатил? – настойчиво допытывался Ретт. На миг Тринити захотелось исчезнуть, раствориться, чтобы не слышать этих слов – но Ретта было не так‑то легко игнорировать. – Он платил тебе, чтобы ты притворялась его женой?

– Не так, как ты себе это представляешь, – отозвалась она, ненавидя себя в эту минуту. И вдруг почувствовала прохладу на лице, а потом поняла, что плачет. Слезы, подступившие так внезапно, уже катились к подбородку и капали на рубашку, но Тринити не стала их вытирать, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Так просвети меня. Я не хочу снова оказаться в дурачках – не сейчас, и не с тобой.

Тринити ощутила, что больше не может сдерживаться – ее окутала невыносимая усталость, такая, что было трудно сидеть прямо. Всю жизнь она поддерживала других: мать, женщин в приюте, Майкла – и вот на недолгое время ей показалось, что рядом человек, на которого можно положиться. А теперь конец всему. После этой беседы он больше не будет воспринимать ее как прежде. Так к чему бороться с тем, что неизбежно? Может, если она расскажет правду, он оставит ее в покое зализывать раны.

– Майклу нужна была жена, и очень срочно.

– И он выбрал тебя? – Ретт в недоверии покачал головой. – Почему вообще он доверился тебе, позволил себе втянуться в подобную ситуацию?

– В жизни бывают ситуации, которыми не могут управлять даже богатые люди, – ответила Тринити, чувствуя, как внутри ее все же нарастает протест, нежелание выдавать все.

– Например?

Настал момент истины – и Тринити не сразу смогла заставить себя продолжать говорить.

– Майкл был очень болен.

Ретт застыл.

– Болен?

Тринити закрыла глаза, а потом решилась:

– У него был рак поджелудочной железы четвертой стадии.

Глава 14

Слова эти оглушили Ретта – он понял, что эта новость могла бы помочь интерпретировать мотивы Тринити с любой стороны. в зависимости от того, кого именно он хотел поддержать.

– Но его останков не нашли, так что доказательств нет, – произнес он, и Тринити отрицательно покачала головой – хорошо хоть, плакать она на время перестала. Ретту не нравилась реакция, которую вызывали в нем ее слезы.

– Нет, – отозвалась она. – Смерть при крушении вертолета означала – никаких свидетельств, за исключением медицинской карты, – которая в надежном месте. Никто бы не смог доказать, что Майкл умирал, никто не знал, как тяжело он болен. Таким образом, Ричард и Патриция не смогли бы заявить, что он был не в себе, сделав мне предложение – если только медкарта каким‑то образом не попадет к судье в руки. Но никому бы и в голову не пришло искать подобную информацию.

– И что, это было не так?

Тринити подняла глаза.

– Что именно?

Она знала, о чем спрашивает Ретт, но не хотела ему подыгрывать – пусть сам облекает свои мысли в слова.

– Майкл здраво мыслил?