Откровения судебного медика [сборник]

Так как доставленный в морг труп принадлежал неустановленному человеку, а лицо его было обезображено до неузнаваемости гнилостным процессом и другими факторами и визуальному опознанию однозначно не подлежало, то следствие, имея в виду возможность отождествления личности погибшего в будущем, вынесло постановление о проведении дактилоскопии (снятия отпечатков пальцев) и о декапитации. Дактилоскопия, разумеется, ничего положительного не дала. Сморщенный эпидермис в виде «перчаток смерти» вместе с ногтевыми пластинками, словно чешуя змеи во время линьки, сползал с кистей; при этом был сильно поврежден и сосочковый слой кожи, так что папиллярный узор с пальцев рук экспертам-криминалистам МВД получить не удалось.

Декапитация в буквальном переводе с латыни означает отсечение головы от туловища (caput — голова). В средние века в Западной Европе так изысканно называли смертную казнь — вульгарное отрубание головы. Декапитация трупа — это нормальное следственное действие, предусмотренное законодательством, когда того требуют обстоятельства, как в данном случае.

В этой связи мне вспоминается анекдотичный случай, когда очень «эрудированный» следователь, видимо, желая блеснуть экзотическим словом (как Фима Собак из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», щеголявшая словечком «гомосексуализм»), вынес постановление о «декапитации кистей рук». Забавно, не правда ли? Вообще, с некоторыми грамотеями-следователями происходят курьезнейшие истории. Однажды наши эксперты-биологи получили постановление и кучу вещественных доказательств, включая брюки, где следователь, не рассчитывая на такую же эрудицию экспертов, популярно написал, что подозрительные следы расположены на гульфике-мотне 1. Чтобы знали, где искать…

Обезглавленный труп неизвестного мужчины был захоронен под соответствующим номером в безымянной могиле для «бомжей» на новом Элистинском кладбище, что близ села Вознесеновка, а его обработанный череп (лишенный остатков мягких тканей, слегка вываренный, обработанный раствором эфир + + спирт и высушенный при комнатной температуре) занял место в отделении медицинской криминалистики Бюро СМЭ, дожидаясь своей участи.

Уголовное дело принял к своему производству старший следователь прокуратуры Целинного района Валерий Эрдниевич Бамбаев. Оперативники сразу же начали планомерно и тщательно «прочесывать» близлежащие чабанские точки в радиусе до 10–15 км от балки «Аргамджа».

Валерий Эрдниевич Бамбаев, старший следователь прокуратуры Целинного района

Не требуется делать особого секрета из того, что оперативная работа требует постоянной агентурной информации, поэтому каждый сотрудник уголовного розыска имеет сеть своих осведомителей из разных слоев общества, в том числе и деклассированных — «бомжей». «Бомж» для сотрудника угро — вообще бесценный кадр; без документов и со шлейфом старых грешков, иногда значительных (к нему всегда можно по тому или иному поводу применить репрессию), запуганный, голодный и мучимый похмельем, он выложит любую информацию безо всякого давления, не заставляя прибегать к шантажу и другим, более деликатным и изощренным методам воздействия. И вербовать их крайне просто, и последующие материальные издержки ничтожны, и сведениями о фактах происходящего на «дне общества» они располагают уникальными.

Не без содействия таких «помощников» удалось установить, что на одной из чабанских точек, на которой работали братья Салыновы, Алексей и Юрий, примерно в декабре обретался в качестве подпаска «бомж» по имени Петро. Но с того времени его никто больше не видел. Оперативники нагрянули на эту животноводческую стоянку. Путаное объяснение братьев Салыновых и другого подпаска Сокова по кличке Пуня, что Петро действительно около месяца, в декабре прошлого года, проработал на точке и среди зимы неожиданно ушел в неизвестном направлении, не удовлетворило «оперов», а еще более насторожило, ведь оба братца были в прошлом судимы и по складу характера склонны к агрессивным действиям. Тем более что на других стоянках известные уголовному розыску «бомжи» наличествовали в полном комплекте.

Салыновых задержали на одни сутки, поместили в разные камеры изолятора временного содержания, дабы предотвратить любую возможность общения, и подвергли жестким допросам. Одновременно допрашивали Пуню, имевшего элистинскую прописку, но не входившего в штат бригады, горбатившегося у Салыновых в качестве батрака не за зарплату, а за пайку, сигареты и за редкую бутылку водки, которую хозяева позволяли распить работникам-«бомжам».