Откровения знаменитостей

— Пострадал мальчишка за наивность… Все эти глаголы я отыскала в словаре Даля — они объясняют корень вашей фамилии. Так что вашим белорусским предкам дали фамилию за их повадки и привычки. Расскажите, пожалуйста, о своих родителях.

— Хотя я детство провел во дворе Вахтанговского театра, но родители мои — люди не театральные. Я воспитывался с мамой. Она разошлась с отцом до моего рождения. Даже карточки его долго не показывала. Работала она секретарем-машинисткой в Министерстве обороны, была горячей активисткой. Про папу я мало чего знал. Потом, когда уже стал популярен, приехал я в Бийск для встречи со зрителями. И вдруг меня ошарашили: «Вас ищет отец». — «Какой еще отец?» — вздрогнул я и все-таки решил его повидать. Подошел к нему и спросил: «Вы кто?» — «Я Шалевич Анатолий Иванович». — «Вы мой отец, что ли?» Он ответил смущенно: «Я так подумал…» Мы долго с ним сидели, мирно разговаривали. Оказывается, отец был репрессирован и потом остался после лагерей в месте ссылки — в Бийске.

— Наверное, он был заметной фигурой до ареста?

— Крупным начальником НКВД. Когда я его спросил: «Почему же ты нам с мамой из ссылки не писал?» — он мне объяснил, что сам к этим общим репрессиям, к сожалению, причастен. Вот и нес свой крест. Он сбегал по случаю в магазин. И хотя я непьющий, на этот раз себе позволил… В зрительный зал я пришел веселый. И первый вопрос меня окрылил: «Как вам понравился Бийск?» Я признался чистосердечно: «Я его еще не видел, но он мне стал родным — я встретил здесь отца». Люди встали, что-то кричали, аплодировали…

Вернувшись в Москву, я поразил маму своим рассказом про отца, передал ей его новую фотографию. Она долго вглядывалась в его лицо, а потом тихо-тихо сказала: «Да, теперь была бы золотая свадьба». И встрепенулась: «Ну ты сказал ему, что замуж я больше не вышла, фамилию его сохранила, тебе высшее образование дала?» Сквозь эти слова лилась такая тоска и ревнивая гордость, что я прослезился. Через какое-то время отец написал, что хочет с нами повидаться. И моя добрая, жертвенная мама поглядела на свои иконы и предложила мне: «Перед приездом отца сними иконы». Тут я взорвался: «Это еще зачем?» Мама простодушно оправдалась: «Он их не любил…»

— Мама доверяла вашему выбору — учиться в Щукинском?

— Она этого очень не хотела! И ни разу в училище не появлялась.

— Почти сразу после школы вы женились. Хотя бы спросили у мамы разрешение?

— Спросил, конечно. А что было делать, если мы комнату нашу в коммуналке разделили занавеской? Но «зеленый» наш союз просуществовал всего 15 дней.

— А вторая любовь и второй брак вновь за занавеской?

— Нет, я жил у второй жены, тоже в коммуналке. Правда, потом нам дали квартиру… Из нее-то я через два года ушел.

Москва слухами полнится. О сумасшедшей любви Шалевича к ленинградской актрисе Валентине Титовой театральная публика судачила и, пожалуй, завидовала: актер совершал во имя встречи с любимой невероятные поступки. После спектакля мчался на вокзал, садился в «Красную стрелу», чтобы утром быть у ее ног с розой в руке, а потом вновь в Москву, торопиться и опаздывать на репетицию в Вахтанговский. Совсем извелся женатый человек. Однажды, после гастролей театра в Венгрии, романтичный любовник вручил жене подарки и вновь безоглядно направился в Ленинград, к соблазнительной Валентине. И больше не вернулся. А ее потом увел режиссер и актер Владимир Басов…

— Говорят, вы, уйдя от жены, оставили ей квартиру?

— Так я воспитан, к сожалению…

— Прошу вас, расскажите про вашу третью, любимую жену Галину.

— Мы прожили с ней 31 год. Она была очень красивой, обаятельной женщиной. Ее все любили.