Откровения знаменитостей

* * *

– Саша, ты изъездил Индию вдоль и поперек. Представляю, сколько у тебя было экстремальных случаев.

– Индия дает нечто такое, что нельзя почерпнуть больше нигде. Культурные традиции здесь не пресекались в течение тысячелетий. Другой подобной страны в мире нет, она единственная. Здесь живут те же образы, те же божества, что пять тысячелетий назад. Я стараюсь менять маршруты. Ставлю целью узнать места, в которых еще не был. Самым сногсшибательным путешествием стало посещение индуистских и буддийских монастырей в Индии и Непале, где мало что изменилось. Два месяца жил я в священном городе Айодхъя, в храме, посвященном древнеиндийскому эпосу «Рамаяна». На внутренних мраморных стенах этого храма высечен полный санскритский текст этого гениального произведения. На ночлег меня устроили в библиотеке при храме. Сначала на циновке, на полу. Но однажды проснулся и увидел крысиную семью. Я испугался, но, к счастью, в этих местах всегда много паломников, так что крысы не были обижены едой. И все-таки я перебрался на письменный стол, ножки которого погрузил в латунные миски с водой. Крысы ее смачно лакали на рассвете. А настоятель храма, тучный двухсоткилограммовый вегетарианец, во время трапезы сверху бросал мне, сидящему в позе лотоса и сложившему горсткой ладони, очередную порцию засахаренных орехов. Так называемый прасад , освященную еду. Он не должен был до меня дотрагиваться, иначе бы осквернился. Для индусов ведь я был чужаком, почти неприкасаемым.

Как европейца меня вкусно и обильно кормили сластями, бананами, орехами. Из всех угощений я предпочитал сласти. А вегетарианское варево приберегал для крысиной семьи. Так я стал ее основным кормильцем. Глядя сверху, как крысиная семья с аппетитом пожирает то, что я приносил три раза в день, я испытывал настоящее умиление.

– И что – вокруг тебя шуршала только одна семейка?

– Однажды на крысиную семью напали другие крысы. Естественно, я принял сторону своих крыс и запустил тяжелый, подкованный железом ботинок во вражью стаю. Словом, мы победили. С того момента я почувствовал себя чуть ли не крысиным богом.

– А среди гималайцев кем себя чувствовал?

– В гималайской пещере я медитировал вместе с членами буддийской секты. Экзотика! Сижу в бочке с водой и перемигиваюсь с юной тибеткой, которая устроилась в бочке напротив моей.

–  А не устал наш Диоген от бочек и от позы лотоса?

– Признаться, немного затосковал. Захотелось сельских просторов, и тут мне помог переводчик моих книг на хинди Варьям Синх. Правда, совсем некстати начался сезон дождей. В деревенском доме однажды просыпаюсь, а рядом на кровати змеюшка лежит. Я закричал: «Наг!» То есть «кобра». С перепугу не разобрал, была ли это кобра. На мой крик как из-под земли вырос хозяин дома, что-то приговаривая шепотом, поплевывая, колдовски заманил змею в кувшин, отнес подальше от дома и выпустил в родную для нее стихию. У нас бы змею тут же забили…

–  Нам бы мудрость индийцев… И долго ты задержался среди кобр?

– Постарался побыстрее распроститься. А вот Василий Михайлович Песков чувствовал себя в индийской деревне как рыба в воде. С какой лихостью он добывал материалы для очерков! Затемно, часов с шести утра, садился на мотороллер, за спину своего нового друга индийца, хорошо знавшего русский язык, и уезжал до глубокой ночи. И так каждый день. Крестьяне сразу признали в нем своего. До сих пор понять не могу, как они объяснялись, ведь деревенские английского не знают. На местной ярмарке Песков так понравился крестьянам, торговавшим коровами и буйволами, что, когда он, увлеченно жестикулируя и что-то говоря, отошел от своей сумки с фотоаппаратурой, они тут же выставили свой караул. Без языка душевно поняли друг друга. Я говорю на хинди, но такого расположения к себе в тех краях не заметил.

–  Твоя любимая одежда в экзотических поездках?

– Джинсы и такая же рубаха. Еще безрукавки ношу.