Откровенно об иммунитете. Вакцинация

К концу столетия, когда водяные колеса промышленной революции начали вращать механические прялки на ткацких фабриках, врачи обратили внимание на воздействие коровьей оспы на доярок и на всех, кто доил коров. Во время эпидемии оспы 1774 года один фермер, уже заразившийся оспой, взял штопальную иглу и ввел гной из пустулы на вымени коровы в руки своей жены и двух маленьких сыновей. Соседи его были в ужасе. У жены рука покраснела и распухла, и она довольно долго болела, прежде чем поправилась, но у мальчиков реакция была очень легкой. Они много раз за свои долгие жизни контактировали с больными оспой, иногда просто для того, чтобы продемонстрировать свою неуязвимость, но ни разу не заразились.

Спустя двадцать лет сельский врач Эдвард Дженнер извлек гной из пустулы на руке доярки и внес его в царапину на плече восьмилетнего мальчика. У мальчика возникла лихорадка, но он не заболел. Дженнер наблюдал, что при контакте с больными оспой мальчик не заболел. Воодушевившись и осмелев, Дженнер поэкспериментировал с несколькими десятками человек, включая и собственного грудного сына. Очень скоро процедура стала известна под названием, данным Дженнером коровьей оспе, которую он по-латыни называл variolae vaccinae — от латинского слова vacca, что и означает «корова». Это животное обессмертило свое родовое название в вакцинах.

Дженнер имел все основания считать, что вакцинация работает, но он не знал почему. Это новшество было основано на наблюдении, а не на теории. Дело происходило за сто лет до открытия первого вируса и задолго до того, как стала понятна причина оспы. Хирургия еще не знала анестезии, а хирурги не стерилизовали свои инструменты. Пройдет еще столетие, прежде чем будет признана микробная теория, и намного больше столетия до экстракции пенициллина из гриба.

Основные механизмы вакцинации не были новостью и тогда, когда бесстрашный фермер штопальной иглой вакцинировал своих детей. В то время вариоляция, практика целенаправленного введения людям гноя из пустул больных, переносящих легкую форму натуральной оспы, чтобы привитые перенесли легкое заболевание, но не заболели тяжелой формой, была в Англии новостью, хотя на Востоке, в Китае и Индии, вариоляцию практиковали к тому времени несколько сотен лет. В Америку, правда, вариоляция попала из Африки. Эту процедуру объяснили пуританскому священнику Коттону Матеру, и сделал это его ливийский раб Онесимус. Когда Матер спросил его, болел ли он оспой, Онесимус ответил: «Да и нет». Он имел в виду, что ему привили оспу в детстве, как и многим другим рабам, рожденным в Африке.

Матер, жена и трое детей которого умерли от кори, убедил местного врача привить двух рабов и собственного сына во время эпидемии оспы 1721 года. После того как эти первые три пациента поправились, врач привил оспу еще нескольким сотням человек, выживаемость которых во время эпидемии была выше, чем у тех, кто остался непривитым. Матер, автор обвинения, выдвинутого против женщин во время процесса Салемских ведьм, что даже в то время сочли перегибом, начал в своих проповедях говорить о том, что вариоляция – это божий дар. Эти проповеди были столь непопулярными среди пуритан, что в окно дома Матера бросили зажигательную гранату с запиской: «Коттон Матер, нечестивый пес, будь ты проклят! Я привью тебя бомбой, да испепелит тебя оспа».

Вариоляция приобрела популярность в Англии приблизительно в то же время. Пропагандировала ее Мэри Уортли Монтегю, которая привила своего шестилетнего сына и двухлетнюю дочь после того, как в Турции наблюдала эту практику. Монтегю, жена британского посла, потеряла от оспы своего брата, и ее собственное лицо было сильно обезображено оспой. Принцесса Уэльская, также переболевшая оспой, организовала испытание вариоляции на преступниках, осужденных на смертную казнь. Заключенные пережили эпидемию, и не заболели, и были освобождены за свое мужество. Принцесса, позже ставшая королевой, после того как ее муж стал королем Георгом II, привила от оспы всех своих семерых детей.

К тому времени, в 1733 году, Вольтер опубликовал свое «Письмо относительно английской нации». Тогда в Англии вариоляция практиковалась очень широко, хотя ее продолжали бояться во Франции. Сам перенесший тяжелую оспу, Вольтер предположил, что если бы французы усвоили вариоляцию с такой же готовностью, как англичане, то «до сих пор были бы живы двадцать тысяч человек, умерших в Париже от эпидемии оспы 1723 года».