Откровенные

— Исправником, ваше превосходительство.

— Отчего же вы оставили это место?

— Из-за патриотического образа мыслей, ваше превосходительство! — не без пафоса воскликнул Бугаев и горько усмехнулся. — Я старался исполнять свою высокую, смею думать, миссию вполне согласно с духом закона. Я хотел быть действительно авторитетным и властным лицом среди вверенных моему охранению крестьян, но это, разумеется, не понравилось многим неблагонамеренным людям. К сожалению, влияние этих людей не осталось без воздействия и на господина начальника губернии. Меня обвинили в превышении власти и предложили подать в отставку! Все это подробно изложено в докладной записке, ваше превосходительство!

И с этими словами Бугаев протянул записку, продолжая смотреть в упор на его превосходительство.

Этот почтительно-наглый взгляд несколько смущал Павлищева.

«Того и гляди, эта каналья позволит себе какую-нибудь фамильярность, скажет что-нибудь о прежних их отношениях… От этого нахала можно всего ожидать!» промелькнуло в голове у Павлищева.

И чтоб отделаться от этого назойливого просителя, он проговорил, принимая записку:

— Хорошо-с. Я буду иметь вас в виду. Потрудитесь записать господина Бугаева в список кандидатов! — прибавил Павлищев, слегка поворачивая голову к стоявшему сзади дежурному чиновнику и отступая от просителя.

— Кандидатом? — протянул Бугаев иронически. — О, ваше превосходительство, я в двух министерствах записан кандидатом и числюсь в таком звании третий год… Осмелюсь доложить, мое положение не позволяет мне утешаться кандидатурой, ваше превосходительство. Не имея никакой протекции, я решился именно обратиться к вашему превосходительству, полагая, что вы не изволили забыть бывшего сослуживца и знаете меня, как добросовестного работника…

— Но я ровно ничего не могу сделать, — нетерпеливо перебил Павлищев.

— Вы, ваше превосходительство?.. Одно ваше слово…

И, понижая голос почти до шепота, Бугаев прибавил:

— Марья Евграфовна просит… Она знает мое отчаянное положение с женой и детьми… Если угодно, она явится сама просить за меня, ваше превосходительство!

При этом имени Павлищев слегка смутился. Но смущение его продолжалось мгновение. Он овладел собою и резко проговорил:

— Кто бы ни просил за вас, все равно. Я не имею права обходить других кандидатов. У меня строго соблюдается очередь! — подчеркнул он нарочно громко, чтобы слышали все, и отошел к следующему просителю.

Бугаев пожал плечами и, мрачный, вышел из приемной.

С остальными просителями дело пошло гораздо скорей и без всяких неприятных воспоминаний. Его превосходительство ясно, коротко и толково давал нужные объяснения, обещал, отказывал, просил повременить, давал слово прочесть записку, видимо щеголяя своим мастерством говорить с деловитой краткостью и схватывать самую суть дела.

Только хорошенькая блондинка, с пенсне на задорно приподнятом носике, никак не могла или, быть может, не хотела понять, что сестра, за которую она хлопотала, не имеет права на пенсию, и после объяснений Павлищева, самых, казалось бы, убедительных, снова повторила с видом непонимающего ребенка, даря Павлищева самой очаровательной улыбкой:

— Но уж вы устройте, ваше превосходительство. Если вы захотите, все возможно…

— Закон, сударыня… Я решительно не могу… Супруг вашей сестры прослужил всего 12 лет…

— Но войдите в ее положение… Сестра осталась без всяких средств… дети… Муж ее умер внезапно… удар… Он отлично шел по службе… Ах, если б вы были так добры и захотели сделать истинно христианское дело…

— При всем желании, я все-таки ничего не мог бы сделать, поверьте, — возразил Павлищев, не без тайного удовольствия любуясь пикантным личиком молодой женщины. — Я имел честь уже несколько раз докладывать вам, что закон…

«Однако, премиленькая бабенка!» подумал его превосходительство, и серьезный взгляд его скользнул по ее открытой шее и роскошному бюсту.

Вероятно, блондинка заметила этот взгляд, подавший ей новую надежду выхлопотать для сестры пенсию, и вместо того, чтобы уйти, она снова защебетала:

— Но мадам Анисьевой дали пенсию, хотя муж ее прослужил всего десять лет. Отчего же не дать моей сестре? — прибавила она и сделала обиженную мину, которая тоже очень шла к ней и могла, но ее мнению, разжалобить его превосходительство.

Она очень хорошо знала, — эта маленькая, хорошенькая женщина, хлопотавшая за приличный гонорар в приемных, за разных мифических сестер и братьев, — что самые неподкупные и суровые администраторы за сорок лет делаются сердобольны при виде хорошеньких просительниц, да еще, вдобавок, с таким роскошным станом, каким обладала она.

— Я не осведомлен, сударыня, на каком основании дали пенсию госпоже Анисьевой, по смею вас уверить, что о подобной просьбе я не могу доложить… Просите самого министра… Нам что угодно? — обратился его превосходительство к последнему просителю, пожилому человеку с вихрастой шевелюрой поседевших волос, все время стоявшему в мечтательной задумчивости и, казалось, не обращавшему ни на что своего внимания.