Откровенные

А он его еще только-что расхвалил за эту самую женитьбу!

Такие мысли проносились в голове его превосходительства и, несмотря на злость, он чувствовал невольное уважение к этому самому «проходимцу» и понял, что с ним во всяком случае надо считаться.

— Удивили меня вы, Марк Евграфыч, этой новостью, — заговорил Павлищев слегка ироническим тоном. — Я, признаться, и не ждал, что именно вы были моим счастливым соперником… Поздравляю!..

Марк между тем поднялся с кресла и заговорил:

— Так завтра прикажете быть в комиссии?

— А вы разве теперь, сделавшись богачом, все-таки хотите работать?

— Охотно, особенно под вашим начальством.

— И даже моим? — улыбнулся Павлищев. — Что ж, я очень рад. Я в вас всегда буду ценить превосходного работника… До свидания, Марк Евграфович. Завтра в 12 часов здесь у меня соберется комиссия!

И Павлищев, пожав руку Марка, проводил его глазами до дверей кабинета, и когда Марк скрылся, проговорил не то с досадой, не то с одобрением:

— Далеко пойдет эта умная каналья!

— Ну, что, Марк, оставляешь службу у Павлищева? — встретил вопросом старик Трифонов Марка, когда он вернулся из департамента.

— И не думаю… Напротив, я назначаюсь делопроизводителем двух комиссий, и работы предстоит пропасть…

— И ты берешь на себя эту работу? — спросила Ксения.

— Конечно, беру.

— Но она утомит тебя, Марк.

— Не беспокойся. Я, ведь, привык работать. И, наконец, надо работать, чтоб сделать карьеру… У нас так мало умеющих работать! Все больше любят болтать! — высокомерно прибавил Марк.

Трифонов стал расспрашивать о том, как принял Павлищев известие о женитьбе Марка на Ксюше.

— Очень он был обижен? — спросила Ксения, смеясь.

— Сперва ошалел, а потом…

И Марк, рассказавши о бывшем объяснении и о том, как Павлищев хвалил его, что он женился на богатой невесте, не зная, кто она, в заключение прибавил:

— Как видите, он не дурак, Павлищев. Мы с ним не скоро расстанемся!

С следующего же дня Марк принялся за работу и через месяц, когда заседания комиссии были окончены, поразил всех членов мастерским и обстоятельным изложением составленной им записки по весьма сложному вопросу. Сжато, дельно, и точно, не упустивши ни одного из мнений, составил он протоколы комиссии и решительно привел в восторг Павлищева.

О молодом деловитом чиновнике заговорили в министерстве, и когда проект министерства прошел в совете, министр лично благодарил Марка и представил его к Владимиру 4-й степени, причем еще любезно заметил:

— Я взял бы вас, молодой человек, охотно к себе, но Степан Ильич не пускает!

Прошло еще несколько месяцев, и Марк сделался для Павлищева незаменимым человеком. Все самые сложные записки по департаменту писались им, и Степан Ильич не иначе называл Марка, как «золотым перышком». Когда к новому году Павлищев назначен был товарищем министра, Марк сделан был чиновником по особым поручениям при министре и откомандирован в распоряжение Степана Ильича.

Блестящая карьера улыбалась Марку, и Ксения влюблена была в него по-прежнему.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

I

Кто в Петербурге не знал в семидесятых! годах знаменитого и необыкновенно популярного Аркадия Николаевича Иволгина? Если вы не имели чести быть лично знакомы с Аркадием Николаевичем, то наверное видели этого высокого, статного господина лет под пятьдесят, с сухощавым лицом, опушенным заседевшей подстриженной бородой, с маленькими бойкими черными глазками, — в думе, в обществе содействия промышленности и торговли, на благотворительных собраниях, на публичных торжествах и открытиях, на банкетах, и слушали его уверенные, умные и всегда подходящие к случаю речи, вызывавшие почти всегда шумные одобрения большинства. Аркадий Николаевич умел говорить перед всякой публикой, зная требования своих слушателей, и так же восхищал молодежь, с одушевлением говоря о значении высшего женского образования и о сохранении идеалов, как и трезвенных, умудренных и солидных людей, когда, на каком-нибудь другом парадном обеде, среди лент и звезд, говорил об исконных русских устоях и о необходимости неуклонно их держаться для счастия горячо любимой родины.

Во всяком случае, если вы такой нелюдим, что даже ни разу не видали Аркадия Николаевича, вы должны знать его по имени — до того часто оно появляется на страницах газет — и иметь некоторое понятие об его представительной наружности, производящей еще до сих пор впечатление на зрелых дам, по портретам, которые появились в витринах у нескольких фотографов и во всех иллюстрированных изданиях, по поводу празднования двадцатипятилетнего юбилея общественного служения Аркадия Николаевича на всевозможных поприщах.