Открытая дверь

Мать попросила подать ей будильник. Он нечаянно выскользнул из рук Лейлы, и стекло разбилось на мелкие кусочки, точно так же, как недавно разбилась зеленая хрустальная ваза, а перед этим поломалась большая говорящая кукла, которая умела открывать и закрывать глаза, как бились и ломались многие другие вещи, попавшие в руки Лейлы.

Мать набросилась на Лейлу. Она так кричала, что можно было подумать, будто Лейла по меньшей мере устроила в доме пожар. В конце концов она больно ударила Лейлу по рукам, подкрепив это градом проклятий.

— Ну что мне с тобой делать, паршивая девчонка! — кричала мать. — Уродилось же такое чудовище! И когда только бог пошлет нам избавление! Хоть немного бы отдохнуть от тебя!

— Я всегда говорил, что это не девочка, а сорванец! Бесенок какой-то! — заключил ледяным голосом отец и, не удостоив Лейлу даже взглядом, ушел в кабинет, хлопнув дверью.

Оставшись одна в комнате, Лейла показала язык своему отражению в зеркале и задумалась. Бесенок… Бесенок… Неужели она такая уж плохая?.. Наоборот… Очень хорошая, замечательная девочка. Даже директор школы ее любит. Как увидит во дворе, обязательно ласково потреплет по щеке… И абла-Зейнаб тоже любит ее… И абла-Захие… И абла-Ратиба… И все, все учительницы. Разве только, кроме… — Лейла спрятала язык и плотно сжала губы, — кроме абла-Нуаль. Нет, с этим Лейла не смирится. Нужно, чтобы в школе все любили ее. Абла-Нуаль тоже должна ее полюбить…

Повернувшись спиной к зеркалу, Лейла закрыла глаза. И сразу перед ней встала Нафиса. Вот она тычет свой приплюснутый нос в нежные лепестки розы. Лейла разыскала портфель, вынула учебник по арифметике, тетрадь, карандаш, легла на пол и начала воевать с цифрами. Они бессмысленно прыгали у нее перед глазами, то разбегаясь в разные стороны, то собираясь группками, которые умножались и делились. Выстраиваясь в длинные шеренги и стройные колонки, они с издевкой смотрели на Лейлу, словно насмехаясь над ее беспомощностью.

«Пошевели мозгами», — пыталась заставить себя Лейла словами абла-Нуаль. Но как шевелить, если эти холодные цифры замораживают мозги? Даже сама и то стынешь от такой скучищи. То ли дело писать сочинение! О, тут ей не приходилось заставлять себя шевелить мозгами! Мысли сами текли одна за другой, слово за словом, фраза за фразой. Рука с трудом поспевала за ними. Лейла могла превратиться в беспомощного птенчика, в несчастного ребенка или в бесстрашного героя, ломающего решетки тюрем, чтобы выпустить оттуда всех своих соотечественников и навсегда освободить их от цепей колонизаторов… А когда очередь доходила до арифметики, то нужно было превращаться или в какого-нибудь бакалейщика, продающего сахар, или в хозяйку, покупающую масло, или же в идиотку, стоящую у крана в ожидании, когда наполнится бассейн, если известно, что из крана в минуту подается столько-то литров воды. И все это должно было найти свое выражение в бессмысленных цифрах, которые только и умели что прыгать перед глазами или выстраиваться в какие-то дурацкие шеренги и колонки.

Но в конце концов неважно, есть ли у этих цифр какой-то смысл или нет. Важно то, что она любой ценой должна одержать над ними победу, заставить их подчиниться. И Лейла терпеливо пыталась собрать цифры все вместе, завязать в один узел и крепко держать эти связанные цифры, не разрешая им больше бестолково плясать и прыгать перед глазами.

Постепенно Лейла одерживала одну победу за другой. Вскоре она значительно продвинулась вперед. Абла-Нуаль поощряла ее рвение и в меру похваливала. Теперь Лейла могла решать задачи быстрее, чем кто-либо другой. Но обогнать Нафису никак не удавалось. В тетради у нее, как правило, отметки были лучше, чем у Лейлы. А с этим Лейла смириться никак не могла.

Абла-Нуаль спросила Нафису. Та спокойно стала отвечать. Говорила она медленно, взвешивая каждое слово, и именно то, что нужно. Ни слова лишнего. Да, с Нафисой тягаться трудно. Она и в начальной школе была первой ученицей по арифметике. Знает все назубок. Попробуй, догони ее! Для этого надо повторить, пожалуй, и то, что проходили раньше. А ведь это все-таки арифметика. Лейла всегда была в ней слаба.

Абла-Нуаль вызвала Лейлу. От неожиданности Лейла растерялась и стала говорить что-то несвязное; только потом, собравшись с мыслями, она ответила правильно. Учительница разрешила ей сесть. Затем абла-Нуаль продиктовала условие задачи. Лейла притаилась, словно перед прыжком. Она из кожи лезла, стараясь быстрее всех решить задачу.

Прохаживаясь по классу, абла-Нуаль остановилась у парты Лейлы. Та опустила голову еще ниже и, словно задумавшись, оторвала руку от бумаги. Абла-Нуаль заглянула в тетрадь и, улыбнувшись одними глазами, шепнула:

— Правильно, молодец!

Лейла подняла голову, и глаза их встретились. Абла-Нуаль ласково провела рукой по волосам девочки и пошла дальше.