Открытая дверь

– Я очень даже хорошо соображаю, мам. Голову я не потеряла, но я люблю его. Нормальной головой люблю, слышишь?

– Ага, нормальной… Может, тебе рассказать, куда эта нормальная голова может привести, к каким последствиям? Сегодня она у тебя нормальная, а завтра… И что тогда? Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю, Вика?

– Да понимаю, конечно, не маленькая. Ты боишься, что я могу тебе в подоле принести, правильно?

– Фу, что за выражение… В подоле…

– Нормальное выражение! Все так говорят, когда обидеть хотят! Когда тебя за личность не считают, когда не верят… Если б ты знала, мам, как мне надоели эти твои разговоры, эти твои страхи бесконечные! Как я устала доказывать тебе, что все равно от Юры не отступлюсь! Да, да, не отступлюсь! А как ты еще хотела, мам, скажи? Ты мне пальчиком погрозишь – ай-яй, мол, Юра плохой мальчик, он в колонии был, у него мать алкоголичка, не смей его любить, доченька, и я сразу послушаюсь? Так ты хотела бы, да? Так вот, не будет этого… Не дождешься… Я сама буду принимать решения, сама буду отвечать за свою жизнь! Кого любить, с кем жить, сама буду решать, только сама! И не говори мне сейчас ничего, иначе мы опять поссоримся! А мне так не хочется с тобой ссориться, мам! А хочется, чтобы ты мне верила! Просто верила, понимаешь?

Ирина слушала дочь и не замечала, как потихоньку отступает. По маленькому шажочку, по чуть-чуть, но отступает. И руки уже не складывались на груди воинственной кралькой, а норовили повиснуть вдоль тела безвольными плетьми, и слезы отчаяния подступали к горлу. В один момент ей вообще показалось, что она теряет дочь уже безвозвратно… Что не сможет вытащить ее из той пропасти, в которую она падает! И что теперь делать, что?

Вика тоже почуяла, видимо, ее смятение, протянула жалостно-слезно:

– Ну ма-а-ам… Ну почему мы с тобой опять ругаемся, а? Ну не надо, пожалуйста… Думаешь, я не понимаю тебя, что ли? Да я все прекрасно понимаю, гораздо больше, чем ты думаешь… Понимаю, как ты боишься за меня, как не хочешь, чтобы я была с Юрой… Но ведь ничего страшного не происходит, правда? Я в институт поступлю, Юра работать будет и на вечернем отделении учиться… Между прочим, он в школе очень хорошо учился, он способный, он очень умный! Он… Он много книг читал! И с мамой его мы вместе что-нибудь придумаем со временем… Придумаем, как ей помочь…

– Как вы собрались ей помочь, как? – с трудом сглотнув, тихо проговорила Ирина. – Возьмете ее под руки и силой потащите к наркологу, что ли?

– Да хотя бы и так…

– Ну да, представляю эту картинку… Ты сама-то себя слышишь сейчас, Вик? Ты на это вот… хочешь потратить свою молодость, да? Жить рядом с алкоголичкой, ждать своего мужчину из тюрьмы?

– Да из какой тюрьмы, мам… Ну что ты опять начинаешь…

– А я не начинаю. Я продолжаю, только и всего. И в продолжение вот что тебе скажу… Не будет всего этого, слышишь? Я твоя мать, я не могу допустить того, чтобы ты сама себе испортила жизнь, поняла? Пока я жива, не будет этого, Вика! Никакого Юры рядом с тобой не будет!

– Будет, мам. Это мне решать. Потому что я люблю его.

– Ну, тогда… Тогда… Можешь прямо сейчас к нему убираться! Я не могу больше это терпеть, сил моих нет… Если ты меня не желаешь услышать, то… Делай все, что хочешь, живи так, как хочешь! Алкоголичек лечи, с уголовниками встречайся… А меня уволь, все, не могу больше!

Она не понимала, что сейчас говорит, сама себя не слышала. Слова вырывались какие-то чужие, незнакомые, мерзкие, будто кто-то другой их за нее проговаривал. И остановилась только тогда, когда за Викой захлопнулась дверь… И заплакала навзрыд, припадая спиной к стене и потихоньку сползая вниз – что она наделала, что? Зачем она… Она ведь дочь хотела спасти, а в итоге выгнала ее из дома… Как так получилось, как?

И тут же мысль обожгла – а вдруг она сейчас к Юре пойдет? И останется у него на ночь? Да, она к нему пойдет, конечно же!

Нет, нет, только не это… Нельзя этого допустить… Бежать за ней надо…

Подскочила на ноги, быстро открыла дверь и сразу увидела Вику, примостившуюся с ногами на подоконнике лестничной клетки. Подошла к ней тихо, обняла, прижала к груди ее голову, шепнула в ухо слезно:

– Прости меня, а? Ну прости… Сама не понимаю, что на меня вдруг нашло… Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, ты самое дорогое, что у меня в жизни есть, доченька…

– Я тоже люблю тебя, мам. Только давай с тобой договоримся, ладно? Давай договоримся, что ты больше не будешь так меня опекать, так контролировать. Поверь, я знаю, что делаю. Я уже взрослая, мам…

– Хорошо, хорошо, договорились… Пойдем домой, а? Пойдем спать. Завтра воскресенье, я пирог с капустой печь буду, твой любимый… Утром проснешься – и пирогом пахнет, здорово же! Пойдем, доченька, пойдем…

* * *

Утром Ирину разбудил Сашин звонок. Кое-как открыла глаза, ответила хрипло:

– Да, слушаю…

– Доброе утро! Неужели спишь еще? Я тебя разбудил, да?

– Ну да… Я поздно заснула… А который час, а?

– Уже девять. Извини, что разбудил. Но утро такое хорошее, и день будет хорошим… Давай пойдем куда-нибудь? А лучше давай на пикник в лес поедем! Хорошая идея, правда?