Открытие алмазного пути

К тому времени, когда меня опять перевели в одиночную камеру, я решил, что государство пригласило нас научиться медитации, и с тех пор мы ничем другим почти не занимались. Это приносило много блаженства - также и то давление в наших головах, которое двигалось от лба к макушке. Из-за его силы я стал подозревать, что подхватил какое-то заболевание в Непале, но ощущение казалось таким "верным", что я не хотел никого в это вовлекать. Это тоже каким-то образом было связано с нашим ламой, да и что вообще можно рассказать доктору о внутренних ощущениях? Я предпочёл риск болезни потере чудесного чувства абсолютного единства.

Тем временем один из полицейских нашёл и принёс наших защитников, и однажды ночью я ощутил силу этих диаграмм.

Мне всегда удавалось наполнять свою жизнь захватывающими переживаниями. Ещё в детстве самые высокие деревья были недостаточно высоки для меня, а позднее самые скоростные мотоциклы были недостаточно быстрыми, и я никогда не знал, на самом деле, ни страха, ни беспокойства. Если другие в опасных ситуациях пасуют, что вызывает чувства страха и разделён-ности, я бросаюсь с головой в происходящее и испытываю при этом много радости.

Однажды ночью я проснулся в камере с ощущением давления в сердце, которое было похоже на страх, настоящий страх. Я почувствовал, что это связано с защитой вокруг моей шеи, снял её и положил на полку над моей койкой. Давление в сердце прекратилось, и я смог уснуть. Камеры ночью совершенно темны - у нас были отличные слуги, которые даже выключали и включали за нас свет, - но на следующее утро я увидел, что произошло: одна из нитей вокруг диаграммы развязалась и изменила форму. Я придал ей прежнее положение, и с тех пор очень внимательно следил за физическим состоянием моих защитников. Хорошо хранить такую диаграмму в мешочке.

Тогда же мне принесли книгу "Тибетская йога и тайные доктрины", которая сопровождала нас во время последнего путешествия, и теперь у меня была масса времени для того, чтобы сконцентрироваться на её содержании. Переписываясь каждый день, мы страница за страницей изучали медитации высших уровней практики и погружались в схожие чудесные ощущения. Благодаря скорее удаче, чем мудрости, и частому ощущению того, что эти практики нам знакомы, мы успешно применяли весьма передовые методы - техники, требующие, на самом деле, посвящения от уполномоченного учителя и многих лет подготовки.

После моего притворного самоубийства процесс ускорился, и через шесть недель мы предстали перед судом. Имя судьи было Уайт (по-английски "белый", прим. пер.), что мы посчитали добрым знаком.

Я давал свои показания словно в трансе, слыша свой собственный голос и в то же время с таким ощущением, будто говорю не я. Я рассказал им, как глубоко мы верили в расширение сознания, и что гашиш помог нам стать менее агрессивными и более открытыми к другим. Я также рассказал им о случаях исцеления и о ламе в Непале. Наркотики, исцеления, освобождение сознания! В то время мы смешивали всё это и думали, что, если так хороши плоды, дерево тоже хорошее. Мы не видели, что в этой игре участвовали очень разные плоды и деревья. Главные следователи постепенно переходили на нашу сторону. В суде распространилось необычное чувство всеобщей взаимной симпатии, и в конце даже окружной прокурор защищал нас.

Приговор был как нельзя более снисходительным в нашем случае: Ханна могла идти домой, а я должен был просидеть четыре месяца. Учитывая время, проведённое под следствием, я выйду на свободу в середине лета.

Высшие чины в полиции, однако, этому не обрадовались. Они знали, что мы создавали им неприятости в течение многих лет. Сами или вместе с друзьями, мы мешали им, как только могли, и помогали попавшим в беду. Мы заметали следы наших товарищей, помогали им укрываться и прятать товар и лично мстили тем полицейским, которые переходили границы дозволенного. Столь мягкий приговор вызвал большое неудовольствие, и полицейские мгновенно подали апелляционную жалобу. По всей видимости, они хотели крови и надеялись, что на этот раз у них будут новые, в большей степени инкриминирующие улики с Ближнего Востока. Дело пахло керосином. В довершение ко всему, суд высшей инстанции был загружен, и апелляция не могла быть рассмотрена раньше сентября. Было начало апреля, и они хотели продержать меня всё это время.

Ханна заболела, узнав эти новости, а я кипел от гнева. Теперь мы сконцентрировались на двух возможностях: или лама поможет нам, как он только что это сделал (хотя мы не представляли себе, каким образом), или мы попытаемся применить последнюю медитацию в этой книге - перенесение сознания, которое называется по-тибетски "Пхова". С её помощью ум практикующего может сознательно покидать тело.

Практики этого типа применяются в буддизме Алмазного Пути. Одна из них, называемая "Пхова Дронгджуг", была любимым методом великого тибетского йогина Марпы.