Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

В этой «Войне и мире» между людьми и землей некоторые сражения происходили на такой большой территории и так далеко, что не производили сильного впечатления на читателей газет. Огромная экологическая катастрофа на юге и востоке страны наступала с такой малой скоростью и в течение стольких веков, что не вызвала внезапной паники. Она оставила мало следов в произведениях художников и писателей. Политики обратили на нее внимание только после ужасных наводнений 1856 года, когда Рона затопила Лион, а Луара и Шер превратили Тур в порт на берегах огромного озера. Основная масса населения встревожилась еще позже, если встревожилась вообще.

Революция, кажется, послужила катализатором для этого процесса. Земли, раньше принадлежавшие аристократам и монахам, попали в руки крестьян, для которых основой основ сельского хозяйства была расчистка земли от леса. В тех местностях, где земля уже была наполовину голой, новые вырубки имели катастрофические последствия: наводнения, смывающие почву с полей, голые горы и странные губительные капризы погоды. В Корбьере диспут на эту, как сказали бы сейчас, экологическую тему принял хорошо знакомую нам теперь форму: очевидные «права» отдельных людей против менее очевидного общего блага. Пастбище площадью во много акров на месте леса, где прежде охотился местный феодал, было более сильным доводом, чем жалобы горожанина, который считал облысевшие горы уродливыми.

Самыми красноречивыми предсказателями грядущих бедствий были государственные чиновники. Одним из них был Жан-Батист Ружье де Дабержери, префект департамента Йонна, который издал несколько брошюр о долгосрочных последствиях вырубки лесов. В 1817 году он написал тревожный доклад «Леса Франции в их отношении к климату, температуре и смене времен года». Его продолжали обвинять в том, что он преувеличивает размер этой беды и в 1830-х годах, когда правительство продало тысячи акров государственных лесов.

Другой «глас вопиющего» в этой созданной людьми пустыне принадлежал Пьеру-Анри Дюгье, который в 1818 году был назначен префектом департамента Нижние Альпы. Он слышал о своем новом департаменте странные рассказы. В числе прочего говорили, что за последние тридцать лет наводнения унесли там больше земли, чем за всю предыдущую историю. Дюгье отправился в инспекционную поездку. На всей территории департамента, от Кастеллана до Барселонета, он увидел «голые скалы», «долины, усыпанные камнями, между которыми бегут всего несколько струек воды» и «обширные черноватые участки поверхности, которые кажутся растительностью, но на самом деле это лишь осколки сланца, которым придала такую форму постоянно разъедающая их непогода». Самшит и ракитник, которые росли в трещинах скал, были вырваны и стали сырьем для удобрения. Каждый год сюда продолжали пригонять на летние пастбища стада; они выдергивали оставшуюся растительность, оставляя хрупкие скалы беззащитными перед льдом и солнцем, и топтали обломки камня. Облака проплывали над лишенными деревьев вершинами, а когда случался дождь, это был мощный ливень. Дождевая вода стремительно стекала с крутых склонов, унося с них почву в реку – Драк или Дюрансу, стремительно доносила альпийскую землю до Роны и засоряла этой землей дельту в Камарге.

Так же, как Ружье де Лабержери, Дюгье понимал, что эти отдаленные области страны не отделены непроницаемой границей от ее жизненно важных территорий. Он считал, что уничтожение лесов в Альпах вызвало засухи, поздние морозы и «неизвестные ветра», которые губили оливковые рощи в Провансе и виноградники в Бургундии. Если правительство не начнет действовать немедленно, будет слишком поздно и станет невозможно «восстановить климат».